Большая советская энциклопедия - шаг вперед два шага назад. Энциклопедия

Шаг вперёд, два шага назад («Шаг вперёд, два шага́ наза́д»)

книга В. И. Ленина, в которой он развил марксистское учение о пролетарской партии, разработал организационные принципы большевизма, определил политическое значение разделения РСДРП на большевиков и меньшевиков на 2-м съезде партии. Написана в феврале - мае, издана в мае 1904 в Женеве. В Полн. собр. соч., 5 изд., напечатана в т. 8, с. 185-414.

В обстановке нарастания революции в России разъяснение партийным массам причин раскола на Втором съезде РСДРП (См. Второй съезд РСДРП) (1903) и послесъездовской борьбы Большевизм а против Меньшевизм а приобрело первостепенное значение. Заверяя партию в отсутствии принципиальных разногласий с большевиками, меньшевики усилили раскольническую деятельность; искажали суть внутрипартийных разногласий, заявляли о якобы случайном характере победы ленинцев на съезде; о необязательности выполнения решений съезда и центральных органов партии; подчинение меньшинства большинству рассматривали как «грубое механическое» подавление воли и свободы членов партии, а партийную дисциплину как «крепостное право»; по сути выступали против создания единой, сплочённой партии, построенной на началах централизма, отстаивали автономизм партийных организаций по отношению к ЦК партии.

Ленин показал, что размежевание на большевиков и меньшевиков явилось прямым продолжением разделения социал-демократии на революционное и оппортунистическое крыло, возникшее ещё в период борьбы «Искры» (См. Искра) против «Экономизм а». «... В основе нового деления, - указывал Ленин, - лежит расхождение по вопросам организационным, начавшееся спором о принципах организации (§ 1 устава) и закончившееся “практикой”, достойной анархистов» (там же, с. 373). Успех работы съезда был шагом вперёд в деле создания революционной пролетарской партии, а раскольнические действия меньшевиков - двумя шагами назад. Ибо подготовку масс к революции можно было осуществить только при наличии идейного и организационного единства партии, централизованного руководства партийными организациями.

Большевики рассматривали партию как вождя класса, а меньшевики фактически не отличали партию от всего класса. Разоблачая организационный оппортунизм меньшевиков, проявившийся на съезде при обсуждении § 1 Устава - о членстве в партии, переросший в систему оппортунистических взглядов, Ленин указывал, что стремление меньшевиков предоставить каждому стачечнику право называться членом РСДРП стирало грань между авангардом и остальной частью рабочего класса, в конечном счёте обрекало партию на хвостистское приспособление к отсталым слоям пролетариата. Нельзя смешивать партию, как передовой отряд рабочего класса, со всем классом. Партия наиболее сознательная часть рабочего класса, она вооружена знанием законов общественного развития и классовой борьбы и поэтому способна руководить пролетариатом.

Партия не только передовой, но и организованный отряд рабочего класса. Она сможет выполнить роль вождя только при условии высокой организованности и дисциплины, единства воли и действий своих членов.

Партия есть высшая форма классовой организации пролетариата. Она призвана руководить всеми массовыми организациями рабочего класса (профессиональными, кооперативными, молодёжными, женскими и т.п.), объединяя их усилия в борьбе против эксплуататорских классов. Партия есть воплощение связи авангарда рабочего класса с миллионными массами пролетариата и всех трудящихся.

Партия может стать крепкой и сплочённой организацией лишь будучи построена на началах централизма, что означает строительство и работу партии на основе единого устава, руководство ею из единого центра, которым является съезд партии, а между съездами - ЦК партии, единую дисциплину для рядовых членов партии и её руководящих работников, подчинение меньшинства большинству, низших организаций высшим. Ленин указывал, что централизм вовсе не противоречит демократизму, присущему марксистской партии с момента её возникновения, что в легальных условиях партия должна строиться на началах демократического централизма (См. Демократический централизм). Однако в условиях подполья Ленин на первое место выдвигал принцип централизма, который один мог обеспечить боеспособность партии, подвергавшейся жестоким репрессиям властей. Но централизованная и дисциплинированная марксистская партия строит свою работу на основе внутрипартийной демократии, коллективности руководства, критики и самокритики.

Главной мыслью Ленина, проходящей через всю книгу, является определение им решающего значения организации для пролетариата. Сила рабочего класса - в организации. Без организации пролетариат - ничто, организованный - он всё. «У пролетариата нет иного оружия в борьбе за власть, кроме организации, - писал Ленин. -... Пролетариат может стать и неизбежно станет непобедимой силой лишь благодаря тому, что идейное объединение его принципами марксизма закрепляется материальным единством организации, сплачивающей миллионы трудящихся в армию рабочего класса. Перед этой армией не устоит ни одряхлевшая власть русского самодержавия, ни дряхлеющая власть международного капитала» (там же, с. 403-04).

Книга Ленина широко распространялась в местных партийных организациях и оказала огромное влияние на партийные кадры, явилась могучим идейным оружием в борьбе против меньшевизма. В 1907 книга была переиздана в сборнике «За 12 лет» в большевистском издательстве «Зерно» (Петербург).

Книга В. И. Ленина занимает важное место в истории развития марксистско-ленинской теории, в истории КПСС и всего мирового коммунистического движения. Ленинские принципы построения революционной пролетарской партии имеют непреходящее значение, подтверждаются опытом всего мирового революционного движения.

Книга Ленина издавалась 151 раз общим тиражом 9150,4 тыс. экз. на 43 языках народов СССР и зарубежных стран (данные на 1 января 1977).

Лит.: История КПСС, т. 1, М., 1964.

А. И. Середа.

Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . 1969-1978 .

Смотреть что такое "Шаг вперёд, два шага назад" в других словарях:

Книга В.И.Ленина (подзаголовок: Кризис в нашей партии), написанная с конца января по начало мая 1904 г. Издана в Женеве 6 (19) мая 1904 г. В Полн. собр. соч., 5 изд., напечатана в т. 8, с. 185 414. Сочинение Ленина целиком посвящено прошедшему в … Википедия

Разг. Неодобр. или Ирон. О медленном, незначительном продвижении чего л. (дела, работы и т. п.). /i> По названию книги В. И. Ленина (1904 г.). БМС 1998, 633 …

Сущ., м., употр. часто Морфология: (нет) чего? шага и шагу, чему? шагу, (вижу) что? шаг, чем? шагом, о чём? о шаге и в шагу; мн. что? шаги, (нет) чего? шагов, чему? шагам, (вижу) что? шаги, чем? шагами, о чём? о шагах о движении человека 1.… … Толковый словарь Дмитриева

Воробьиный шаг. Перм. О чём л. непродолжительном по времени. Подюков 1989, 232. Делать/ сделать первый шаг. Разг. 1. Приступать к чему л., начинать делать что л. 2. Проявлять инициативу, идти на сближение, на контакт с кем л. Ф 2, 147 148.… … Большой словарь русских поговорок

шаг - а (у) см. тж. шаг за шагом, шаг в шаг, ни на шаг, шажок, шажочек, шажище, шаговый с числительными: два, три, четыре шаг … Словарь многих выражений

А (у); (с числительными: два, три, четыре шага); предл. в шаге и в шагу; мн. шаги; м. 1. Движение ноги, перемещающее человека, животное с одного места на другое (при ходьбе, беге). Идти медленным, быстрым шагом. Сделать ш. в сторону. Шагу нельзя … Энциклопедический словарь

Нар., употр. очень часто 1. Если кто либо идёт, едет, продвигается и т. п. вперёд, значит, он перемещается по направлению к тому месту, которое является конечной целью его движения. Ветер бил по лицу, но он упрямо карабкался вперёд, к вершине… … Толковый словарь Дмитриева

ВПЕРЁД, нареч. 1. По направлению поступательного движения, в направлении перед собой; ант. назад, взад. Войска то продвигались вперед, то отступали назад. Сделать два шага вперед. Вперед, ребята! Вперед, к победе! 2. Впредь, на будущее время,… … Толковый словарь Ушакова

Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности. Запрос «Ленин» перенаправляется сюда; см. также другие значения … Википедия

- (КПСС) основанная В. И. Лениным на рубеже 19 20 вв. революционная партия российского пролетариата; оставаясь партией рабочего класса, КПСС в результате победы социализма в СССР и укрепления социального и идейно политического единства… … Большая советская энциклопедия

EIN SCHRITT VORWÄRTS, ZWEI SCHRITTE RÜCKWÄRTS

EINE ABWEHR VON N. LENIN

Der Artikel der Genossin Rosa Luxemburg in den 42-43 Nummern der «Neue Zeit» übt eine Kritik über mein russisches Buch über die Krise in unserer Partei. Ich kann mich nicht von dem Dank, den wir unsern deutschen Genossen für ihre Aufmerksamkeit zu unserer Parteiliteratur, für ihre Versuche die deutsche Sozialdemokratie mit dieser Literatur bekannt zu machen, schulden enthalten, aber dabei bin ich genötigt, darauf aufmerksam zu machen, daß Rosa Luxemburg"s Artikel die Leser der «Neue Zeit» nicht mit meinem Buch, sondern mit etwas anderem bekannt macht. Man möge darüber an folgenden Beispielen urteilen. Gen. Luxemburg sagt z. В., daß die Auffassung, die hier (d. h. in meinem Buche) in eindringlicher und erschöpfender Weise ihren Ausdruck gefunden hat, ist die eines «rücksichtslosen Zentralismus». Gen. Luxemburg meint also, dass ich ein Organisationssystem gegen ein anderes verteidige. Das ist aber tatsächlich nicht wahr. Von der ersten Seite bis zur letzten verteidige ich die elementaren Grundsätze eines jeden Systems, einer jeden denkbaren Parteiorganisation. Mein Buch beschäftigt sich nicht mit dem Unterschiede eines Organisationssystems von einem andern, sondern mit der Frage, wie ein jegliches System in einer dem Parteibegriff nicht widersprechenden Weise eingehalten, kritisiert und korrigiert werden muß, Rosa Luxemburg sagt weiter,

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 39

ШАГ ВПЕРЕД, ДВА ШАГА НАЗАД

ОТВЕТ Н. ЛЕНИНА РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 17

Статья тов. Розы Люксембург в 42 и 43 номерах «Die Neue Zeit» 18 является критическим разбором моей русской книги о кризисе в нашей партии*. Я не могу не выразить благодарности германским товарищам за их внимание к нашей партийной литературе, за их попытки ознакомить с этой литературой германскую социал-демократию, но я должен указать на то, что статья Розы Люксембург в «Neue Zeit» знакомит читателей не с моей книгой, а с чем-то иным. Это видно из следующих примеров. Тов. Люксембург говорит, например, что в моей книге отчетливо и ярко выразилась тенденция «не считающегося ни с чем централизма». Тов. Люксембург полагает, таким образом, что я отстаиваю одну организационную систему против какой-то другой. Но на самом деле это не так. На протяжении всей книги, от первой до последней страницы, я защищаю элементарные положения любой системы любой мыслимой партийной организации. В моей книге разбирается не вопрос о различии между той или иной организационной системой, а вопрос о том, каким образом любую систему следует поддерживать, критиковать и исправлять, не противореча принципам партии. Роза Люксембург говорит дальше,

* См. Сочинения, 5 изд., том 8, стр. 185-414. Ред.

40 В. И. ЛЕНИН

daß «nach seiner (Lenin"s) Auffassung das Zentralkomitee die Befugnis hat, alle Teilkomitees der Partei zu organisieren». Das ist tatsächlich nicht wahr. Meine Auffassung in dieser Frage kann dokumentarisch durch den von mir eingebrachten Entwurf eines Parteiorganisationsstatuts bewiesen werden. In diesem Entwurf ist von dem Rechte, die Teilkomitees zu organisieren, keine Rede. Die von dem Parteitag zwecks der Ausarbeitung des Parteistatuts gewählte Kommission fügte dies Recht ein und der Parteitag nahm den Kommissionsentwurf an. In die Kommission aber außer mir und noch einem Anhänger der Majorität waren drei Anhänger der Minorität des Parteitags gewählt, d. h. daß in der Kommission, die dem Zentralkomitee das Recht, die Teilkomitees zu organisieren, gegeben hat, hatten gerade meine Gegner die Oberhand. Gen. Rosa Luxemburg hat zwei verschiedene Tatsachen verwechselt. Erstens hat sie meinen Organisationsentwurf mit dem umgestalteten Kommissionsentwurf einerseits und mit dem vom Parteitag angenommenen Organisationsstatut anderseits verwechselt; zweitens verwechselte sie die Verteidigung eines bestimmten Antrags über einen bestimmten Paragraphen des Statuts (in dieser Verteidigung war ich keineswegs rücksichtslos, da im Plenum ich nicht gegen das Amendement, das die Kommission eingebracht hat, gestritten habe) mit der Verteidigung jener (nicht wahr echt «ultrazentralistischen»?) Thesis, daß ein Statut, das von einem Parteitag angenommen wurde, auch befolgt werden muß, bis es vom nächsten Parteitag umgeändert wird. Diese Thesis (eine echt blanquistische, wie der Leser leicht ersehen kann) wurde wirklich von mir in meinem Buch recht «rücksichtslos» verteidigt. Gen. Luxemburg sagt, daß nach meiner Auffassung «erscheint das Zentralkomitee als der einzige aktive Kern der Partei». Es ist tatsächlich unwahr. Ich habe diese Auffassung nirgends vertreten. Im Gegenteil, meine Opponenten (die Minorität des II. Parteitags) haben mich in ihren Schriften beschuldigt, daß ich nicht genügend die Unabhängigkeit, die Selbstständigkeit des Zentralkomitees in Schutz nehme, daß ich ihn viel zu sehr den im Ausland lebenden Redaktion

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 41

что «согласно его (Ленина) пониманию ЦК предоставлены полномочия организовывать все местные комитеты партии». На самом деле это неверно. Мое мнение по данному вопросу может быть документально доказано внесенным мною проектом устава партийной организации. В этом проекте нет ни слова о праве организовывать местные комитеты. Комиссия, избранная на партийном съезде для выработки устава партии, включила в него это право, и партийный съезд утвердил проект комиссии. В эту комиссию, кроме меня и еще одного сторонника большинства, были избраны три представителя меньшинства партийного съезда, следовательно, в этой комиссии, предоставившей ЦК право организовывать местные комитеты, как раз три моих противника одержали верх. Тов. Роза Люксембург смешала два различных факта. Во-первых, она смешала мой организационный проект с видоизмененным проектом комиссии, с одной стороны, и, с другой стороны, с организационным уставом, принятым партийным съездом; во-вторых, смешала защиту определенного требования определенного параграфа устава (отнюдь неверно, что в этой защите я ни с чем не считался, так как на пленуме я не возражал против поправки, внесенной комиссией) с защитой (не правда ли, подлинно «ультрацентралистского»?) тезиса, что устав, принятый партийным съездом, должен проводиться в жизнь до тех пор, пока он не будет изменен следующим съездом. Этот тезис («чисто бланкистский», как это легко может заметить читатель) я, действительно, «ни с чем не считаясь» защищал в своей книге. Тов. Люксембург говорит, что по моему мнению «ЦК является единственным активным ядром партии». На самом деле это неправда. Я никогда не защищал этого мнения. Напротив, мои оппоненты (меньшинство II съезда партии) обвиняли меня в своих писаниях, что я недостаточно отстаиваю независимость, самостоятельность ЦК и слишком подчиняю его находящейся за границей редакции ЦО

42 В. И. ЛЕНИН

und Parteirat unterjoche. Auf diese Beschuldigung antwortete ich in meinem Buch, daß, als die Parteimajorität die Oberhand im Parteirat hatte, sie niemals den Versuch machte, in die Selbstständigkeit des Zentralkomitees einzugreifen; das geschah aber sogleich, wie der Parteirat zum Kampfmittel der Minorität wurde. Gen. Rosa Luxemburg sagt, daß es in der Sozialdemokratie Rußlands keine Frage über die Notwendigkeit einer einheitlichen Partei existiert und daß der ganze Streit sich nur um das Maß einer Zentralisation dreht. Das ist tatsächlich nicht wahr. Hätte Gen. Luxemburg sich die Mühe gegeben, die Resolutionen der vielen Lokalkomitees der Partei, die die Majorität bilden, kennen zu lernen, so hätte sie leicht einsehen können (das tritt übrigens auch klar aus meinem Buch hervor), daß der Streit bei uns hauptsächlich darüber geführt wird, ob das Zentralkomitee und das Zentralorgan die Richtung der Majorität des Parteitags vertreten sollen, oder nicht. Über diese ultrazentralistische und rein blanquistische Forderung spricht die werte Genossin kein Wort, sie zieht es vor, gegen die mechanische Unterwerfung eines Teils dem Ganzen, gegen den Kadavergehorsam, gegen die blinde Unterordnung und dergleichen Schreckensgespenste zu deklamieren. Ich bin sehr der Gen. Luxemburg für die Auseinandersetzung des tiefgeistreichen Gedankens, daß der Kadavergehorsam sehr für die Partei schädlich ist, dankbar, aber ich möchte doch wissen, hält es die Genossin für normal, kann sie es zulassen, hat sie je in irgend welcher Partei es gesehen, daß in den Zentralbehörden, die sich Parteibehörden nennen wollen, die Minorität des Parteitags dominieren könnte? Die Gen. Rosa Luxemburg unterschiebt mir geradezu den Gedanken, daß alle Vorbedingungen zur Durchführung einer großen und äußerst zentralisierten Arbeiterpartei in Rußland bereits vorhanden sind. Wieder eine tatsächliche Unwahrheit. Nirgends in meinem Buche habe ich diesen Gedanken ausgesprochen, geschweige vertreten. Etwas anders lautete und lautet die von mir vertretene These: ich bestand nämlich darauf, daß alle Vorbedingungen bereits vorhanden sind, um die Beschlüsse des Parteitags anzuerkennen, und daß es schon die Zeit vorbei sei,

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 43

и Совету партии. На это обвинение я отвечал в своей книге, что, когда партийное большинство имело верх в Совете партии, оно никогда не делало попыток ограничить самостоятельность ЦК; но это произошло тотчас же, как только Совет партии стал орудием борьбы в руках меньшинства. Тов. Роза Люксембург говорит, что в российской социал-демократии не существует никаких сомнений в необходимости единой партии и что весь спор сосредоточивается вокруг вопроса большей или меньшей централизации. На самом деле это неверно. Если бы т. Люксембург взяла на себя труд ознакомиться с резолюциями многочисленных местных комитетов партии, которые образуют большинство, то она легко поняла бы (это особенно ясно видно из моей книги), что спор у нас велся, главным образом, о том, должны ли ЦК и ЦО представлять собой направление большинства партийного съезда, или не должны. Об этом «ультрацентралистском» и «чисто бланкистском» 19 требовании уважаемый товарищ не говорит ни единого слова, она предпочитает декламировать против механического подчинения части целому, против рабской покорности, против слепого повиновения и т. п. ужасов. Я очень благодарен тов. Люксембург за разъяснение глубокомысленной идеи о том, что рабская покорность губительна для партии, но мне хотелось бы знать, считает ли товарищ нормальным, может ли она допустить, видела ли она в какой-нибудь партии, чтобы в центральных органах, именующих себя партийными органами, преобладало меньшинство партийного съезда? Тов. Роза Люксембург приписывает мне мысль, что в России уже существуют все предпосылки для организации большой и крайне централизованной рабочей партии. Снова фактическая неверность. Нигде в своей книге я не только не защищал этой мысли, но даже и не высказывал ее. Тезис, выставленный мной, выражал и выражает нечто иное. А именно, я подчеркивал, что налицо уже все предпосылки к тому, чтобы решения партийного съезда признавались, и что уже давно прошло то время, когда можно было подменять

44 В. И. ЛЕНИН

ein Parteikollegium durch ein Privatzirkel zu ersetzen. Ich brachte die Beweise ein, daß gewisse Akademiker in unserer Partei ihre Unkonsequenz und Unstandhaftigkeit offenbarten und daß sie gar kein Recht hatten, ihre Disziplinlosigkeit in den Schuh der russischen Proletarier zu schieben. Die Arbeiter Rußlands haben schon oft bei den verschiedenen Gelegenheiten sich für das Befolgen der Parteitagsbeschlüsse ausgesprochen. Es ist geradezu lächerlich, wenn die Gen. Luxemburg eine dahingehende Äußerung für eine «optimistische» erklärt (sollte es nicht eher für «pessimistisch» gelten), ohne dabei ein einzelnes Sterbewörtchen darüber zu verlieren, welche tatsächliche Grundlage meiner Äußerung sei. Gen. Luxemburg sagt, ich verherrliche die erzieherische Wirkung einer Fabrik. Das ist nicht wahr. Nicht ich, sondern mein Gegner behauptete, daß ich mir die Partei als eine Fabrik vorstelle. Ich lachte meinen Gegner tüchtig aus und wies aus den Worten des Gegners nach, daß er zwei verschiedene Seiten der Fabrikdisziplin verwechsele, wie das auch leider mit der Genossin R. Luxemburg der Fall ist* .

Gen. Luxemburg sagt, daß ich meinen Standpunkt vielleicht scharfsinniger gekennzeichnet habe, als es irgend einer meiner Opponenten tun könnte, als ich meinen «revolutionären Sozialdemokraten», als einen mit der Organisation der klassenbewussten Arbeiter verbundenen Jakobiner definierte. Wieder eine tatsächliche Unwahrheit. Nicht ich, sondern P. Axelrod sprach zuerst vom Jakobinismus. Axelrod war der erste, der unsere Parteinuancen mit denen aus der Zeit der großen Revolution verglichen hat. Ich bemerkte bloß, daß dieser Vergleich nur in dem Sinne zulässig sei, daß die Teilung der modernen Sozialdemokratie auf die revolutionäre und opportunistische im gewissen Sinne der Teilung auf die Montagnard"en und Girondisten entspricht. Einen solchen Vergleich tat recht oft die vom Parteitag anerkannte alte «Iskra». Gerade diese Teilung anerkennend, kämpfte die alte «Iskra» mit dem opportunistischen Zweig unserer Partei, mit der Richtung der «Rabotschee Djelo». Rosa

* Vergleiche die rassische Broschüre: «Unsere Mißverständnisse» den Artikel «Rosa Luxemburg contra Karl Marx».

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 45

партийную коллегию частным кружком. Я приводил доказательства того, что некоторые академики в нашей партии обнаруживали свою непоследовательность и неустойчивость и что они не имеют никакого права сваливать свою недисциплинированность на русского пролетария. Русские рабочие уже неоднократно при различных обстоятельствах высказывались за соблюдение постановлений съезда партии. Прямо смешно, когда тов. Люксембург объявляет подобное мнение «оптимистичным» (не надо ли его считать скорее «пессимистичным») и при этом ни единого слова не говорит о фактической основе моего положения. Тов. Люксембург говорит, что я восхваляю воспитательное значение фабрики. Это неправда. Не я, а мой противник утверждал, что я представляю себе партию в виде фабрики. Я как следует высмеял его и на основании его слов доказал, что он смешивает две различные стороны фабричной дисциплины, что, к сожалению, случилось и с тов. Р. Люксембург* .

Тов. Люксембург говорит, что я своим определением революционного социал-демократа, как якобинца, связанного с организацией классово сознательных рабочих, пожалуй, дал более остроумную характеристику своей точки зрения, чем это мог бы сделать кто-нибудь из моих противников. Опять фактическая неправильность. Не я, а П. Аксельрод первый говорил о якобинстве. Аксельрод первый сравнивал наши партийные группировки с группировками из времен великой французской революции. Я заметил только, что это сравнение допустимо лишь в том смысле, что разделение современной социал-демократии на революционную и оппортунистическую соответствует до некоторой степени разделению на монтаньяров и жирондистов 20 . Подобное сравнение часто делала признанная партийным съездом старая «Искра» 21 . Признавая как раз такое деление, старая «Искра» боролась с оппортунистическим крылом нашей партии, с направлением «Рабочего Дела». Роза

* См. русскую брошюру: «Наши недоразумения», статью «Роза Люксембург против Карла Маркса».

46 В. И. ЛЕНИН

Luxemburg verwechselt hier das Verhältnis zwischen zwei revolutionären Richtungen des XVIII. und XX. Jahrhunderts mit der Identifizierung dieser Richtungen selbst. Wenn ich ζ. Β. sage, daß das Verhältnis zwischen der «Jungfrau» und dem «Kleinen Scheidegg» dem Verhältnisse zwischen 4-und 2-stöckigen Häusern entspricht, so heißt es doch nicht, daß ich ein 4 stöckiges Haus mit der «Jungfrau» identifiziere. Gen. Luxemburg hat völlig die tatsächliche Analyse der verschiedenen Richtungen unserer Partei außer Acht gelassen. Und gerade dieser Analyse, die sich auf die Protokolle unseres Parteitags fußt, widme ich die größere Hälfte meines Buches, und in der Einleitung mache ich darauf besonders aufmerksam. Rosa Luxemburg will über die jetzige Lage unserer Partei sprechen und ignoriert dabei vollständig unsern Parteitag, der eigentlich den echten Grundstein unserer Partei gelegt hat. Es muss als ein gewagtes Unternehmen angesehen werden! Ein um so mehr gewagtes Unternehmen, da ich hundertmal in meinem Buch darauf hinweise, daß meine Gegner unsern Parteitag ignorieren und eben darum alle ihre Behauptungen jeder tatsächlichen Grundlagen berauben.

Gerade diesen Grundfehler begeht auch die Gen. Luxemburg. Sie wiederholt nackte Worte, ohne sich zu bemühen, ihren konkreten Sinn zu begreifen. Sie rückt Schreckens-gespenste vor, ohne die reale Lage des Streites kennen zu lernen. Sie schiebt mir Gemeinplätze, allgemeine Prinzipien, allgemeine Erwägungen, absolute Wahrheiten zu und sucht die relativen Wahrheiten, die sich auf scharfbestimmte Tatsachen beziehen und mit denen allein ich operiere, totzuschweigen. Und sie klagt noch über Schablone. Sie beruft sich dabei auf Marx"s Dialektik. Und gerade der Artikel der geehrten Genossin enthält ausschließlich erdichtete Schablone, gerade ihr Artikel widerspricht dem Abc der Dialektik. Dies Abc besagt, daß es keine abstrakte Wahrheit gibt, die Wahrheit ist immer konkret. Gen. Rosa Luxemburg ignoriert majestätisch die konkreten Tatsachen unseres Parteikampfs und deklamiert großmütig über Fragen, die unmöglich ernst diskutiert werden können. Ich führe noch ein letztes Beispiel aus dem zweiten Artikel

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 47

Люксембург смешивает здесь соотношение между двумя революционными направлениями XVIII и XX столетия с отождествлением самих этих направлений. Например, если я говорю, что Малый Шайдег в сравнении с Юнгфрау все равно, что двухэтажный дом в сравнении с четырехэтажным, это еще не значит, что я отождествляю четырехэтажный дом с Юнгфрау. Из поля зрения т. Люксембург выпал целиком фактический анализ различных направлений нашей партии. А как раз большую половину моей книги я посвящаю этому анализу, который основывается на протоколах нашего партийного съезда, и во введении я обращаю на это особое внимание. Роза Люксембург хочет говорить о теперешнем положении нашей партии и совершенно игнорирует при этом наш партийный съезд, который, собственно, и заложил подлинный фундамент нашей партии. Следует признать это рискованным предприятием! Тем более рискованным, что, как я сотни раз уже указывал в своей книге, мои противники игнорируют наш партийный съезд, и именно поэтому все их утверждения лишены всякой фактической основы. Как раз такую же коренную ошибку совершает и тов. Роза Люксембург. Она повторяет лишь голые фразы, не давая, себе труда уяснить их конкретный смысл. Она запугивает различными ужасами, не изучив действительной основы спора. Она приписывает мне общие места, общеизвестные принципы и соображения, абсолютные истины и старается умалчивать об истинах относительных, которые основываются на строго определенных фактах и которыми я только и оперирую. И она еще жалуется на шаблон и взывает при этом к диалектике Маркса. А как раз статья уважаемого товарища содержит исключительно выдуманные шаблоны, и как раз ее статья противоречит азбуке диалектики. Эта азбука утверждает, что никакой отвлеченной истины нет, истина всегда конкретна. Тов. Роза Люксембург величественно игнорирует конкретные факты нашей партийной борьбы и великодушно занимается декламацией о вопросах, которые невозможно серьезно обсуждать. Я приведу последний пример из второй статьи

48 В. И. ЛЕНИН

der Gen. Luxemburg an. Sie zitiert meine Worte darüber, daß die oder jene Fassung eines Organisationsstatuts als ein mehr oder weniger scharfes Kampfmittel gegen den Opportunismus dienen kann. Über welche Fassungen sprach ich in meinem Buch und sprachen wir alle auf dem Parteitag, darüber sagt Rosa Luxemburg kein Wort. Welche Polemik auf dem Parteitag geführt wurde, gegen wen rückte ich meine Grundsätze vor, das geht die Genossin gar nichts an. Dagegen geruht sie, mir eine ganze Vorlesung über den Opportunismus... in den parlamentärischen Ländern vorzuhalten!! Aber die besondere, spezifische Artung des Opportunismus, die Nuancen, die er bei uns in Rußland angenommen hat und mit denen ich mich in meinem Buch beschäftige, darüber finden wir keinWort in dem Artikel der Genossin. Die Schlußfolgerung aller dieser hochgeistreichen Auseinandersetzungen ist die: «Das Parteistatut soll nicht etwa (?? verstehe, wer kann) eine Waffe zur Abwehr des Opportunismus sein, sondern bloß ein äußeres Machtmittel zur Ausübung des massgebenden Einflußes der tatsächlich vorhandenen revolutionärproletarischen Majorität der Partei». Sehr richtig. Aber wie gestaltete sich die tatsächlich vorhandene Majorität unserer Partei, darüber schweigt Rosa Luxemburg, und gerade darüber spreche ich in meinem Buch. Sie schweigt auch darüber, welchen Einfluß ich und Plechanoff mit diesem äussern Machtmittel verteidigt haben. Ich kann nur hinzufügen, daß ich niemals und nirgends über einen solchen Unsinn, wie das Parteistatut eine Waffe «an sich», sprach.

Die richtigste Antwort, auf eine solche Art und Weise meine Ansichten zu erläutern, wäre, die konkreten Tatsachen unseres Parteikampfs wiederzugeben. Da wird einem jeden klar, wie hübsch solche abstrakten Gemeinplätze und Schablone der Gen. Luxemburg mit den konkreten Tatsachen kontrastieren.

Unsere Partei wurde im Frühling 1898 in Rußland auf dem Kongreß der Vertreter einiger russischen Organisationen gegründet. Die Partei wurde die Sozialdemokratische Arbeiterpartei Rußlands genannt, als Zentralorgan

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 49

тов. Люксембург. Она цитирует мои слова, что та или иная редакция организационного устава может служить более или менее острым оружием борьбы против оппортунизма*. О каких формулировках говорил я в своей книге и говорили все мы на партийном съезде, об этом Роза Люксембург не говорит ни слова. Что за полемику вел я на партийном съезде, против кого выдвигал я мои положения, этого товарищ совершенно не касается. Вместо этого она благоволит прочесть мне целую лекцию об оппортунизме... в странах парламентаризма!! Но обо всех особенных, специфических разновидностях оппортунизма, о тех оттенках, которые он принял у нас в России и о которых идет речь в моей книге, - об этом в ее статье мы не находим ни слова. Вывод из всех этих, в высшей степени остроумных, рассуждений следующий: «Устав партии не должен быть сам по себе (?? пойми, кто может) каким-то оружием для отпора оппортунизму, а только могущественным внешним средством для проведения руководящего влияния фактически существующего революционно-пролетарского большинства партии». Совершенно правильно. Но как образовалось фактически существующее большинство нашей партии, об этом Роза Люксембург умалчивает, а именно об этом я и говорю в своей книге. Она умалчивает также о том, какое влияние отстаивали я и Плеханов с помощью этого могущественного внешнего средства. Я могу лишь прибавить, что я никогда и нигде не говорил подобной бессмыслицы - что устав партии является оружием «сам по себе».

Самым правильным ответом на такой способ истолкования моих взглядов было бы изложение конкретных фактов нашей партийной борьбы. Тогда каждому станет ясно, как сильно противоречат конкретные факты общим местам и шаблонным абстракциям т. Люксембург.

Наша партия была создана весной 1898 г. в России на съезде представителей нескольких русских организаций 22 . Партия была названа Российской социал-демократической рабочей партией. Центральным Органом

* См. Сочинения, 5 изд., том 8, стр. 259. Ред.

50 В. И. ЛЕНИН

der Partei wurde die «Rabotschaja Gaseta» (Arbeiterzeitung) ernannt; der Verein der russischen Sozialdemokraten im Auslande wurde zum ausländischen Vertreter der Partei. Sehr bald nach dem Parteitag wurde das Zentralkomitee der Partei von der Polizei verhaftet. Die «Rabotschaja Gaseta» mußte nach der zweiten Nummer zu erscheinen aufhören. Die ganze Partei wurde zum formlosen Konglomerat der Lokalorganisationen (die Komitees genannt wurden). Das einzige Bindemittel, das diese Lokalkomitees vereinigte, war das ideale, rein geistige Bündnis. Es mußte notwendig wieder die Periode des Auseinandergehens, hin und her Schwankens und Spaltungen eintreten. Die Gebildeten, die ein viel größeres Prozent unserer Arbeiterpartei im Vergleich zu den westeuropäischen Parteien ausmachen, begeisterten sich für den Marxismus, wie für eine neue Mode. Diese Begeisterung hat sehr bald dem sklavischen Niederbeugen vor der bürgerlichen Kritik Marx"s einerseits und der rein professionalen Arbeiterbewegung (Streikismus-Oekonomismus) anderseits Platz gemacht. Das Auseinandergehen des intellektuell-opportunistischen und proletarisch-revolutionären Richtungen brachte zur Spaltung des ausländischen «Vereins». Die Zeitung «Rabotschaja Mysl» (Arbeitergedanke) und die ausländische Zeitschrift «Rabotschee Djelo» (Arbeitersache) (die letzte etwas schwächer) vertraten den Standpunkt des Oekonomismus, erniedrigten den politischen Kampf, verneinten die Elemente einer bürgerlichen Demokratie in Rußland. Die «legalen» Kritiker von Marx, die Herren Struve, Tugan-Baranowsky, Bulgakoff, Berdjajeff u. a. m. gingen ganz nach rechts über. Nirgends in Europa finden wir, daß das Bernsteinjanertum so rasch zu seinem logischen Ende, zur Bildung einer liberalen Fraktion gelangte, wie es bei uns in Rußland der Fall war. Bei uns fing Hr. Struve im Namen des Bernsteinjanertum mit der «Kritik» an und endete mit der Bildung einer liberalen Zeitschrift «Oswoboschdenie», liberalen im europäischen Sinne dieses Wortes. Die ans dem ausländischen Verein ausgetretenen Plechanoff und seine Freunde wurden von den Gründern der «Iskra» und «Saria» unterstützt. Diese zwei Zeitschriften führten (darüber hat sogar

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 51

была сделана «Рабочая Газета» 23 ; «Союз русских социал-демократов за границей» 24 стал заграничным представительством партии. Вскоре после съезда ЦК партии был арестован. «Рабочая Газета» после второго номера перестала выходить. Вся партия превратилась в бесформенный конгломерат местных партийных организаций (называвшихся комитетами). Единственная связь, объединявшая эти местные комитеты, была идейная, чисто духовная связь. Неизбежно должен был наступить период расхождений, шатаний, расколов. Интеллигенты, составлявшие гораздо больший процент в нашей партии по сравнению с западноевропейскими партиями, увлеклись марксизмом, как новой модой. Это увлечение очень быстро уступило место, с одной стороны, рабскому преклонению перед буржуазной критикой Маркса, с другой стороны, чисто профессиональному рабочему движению (стачкизм - «экономизм»). Расхождение интеллигентски-оппортунистического и пролетарски-революционного направлений привело к расколу заграничного «Союза». Газета «Рабочая Мысль» и заграничный журнал «Рабочее Дело» 25 (последний несколько слабее) являлись выразителями «экономизма», снижали значение политической борьбы, отрицали элементы буржуазной демократии в России. «Легальные» критики Маркса, гг. Струве, Туган-Барановский, Булгаков, Бердяев и др., пошли решительно вправо. Нигде в Европе не найдем мы, чтобы бернштейнианство 26 так быстро пришло к своему логическому концу, к образованию либеральной фракции, как это было у нас в России. У нас г. Струве начал «критикой» во имя бершнтейнианства, а кончил организацией либерального журнала «Освобождение» 27 , либерального в европейском смысле этого слова. Плеханов и его друзья, вышедшие из заграничного «Союза», нашли поддержку со стороны основателей «Искры» и «Зари» 28 . Эти два журнала (о чем слышала

52 В. И. ЛЕНИН

Gen. Rosa Luxemburg etwas gehört) eine «dreijährige glänzende Kampagne» gegen den opportunistischen Flügel der Partei, eine Kampagne der sozialdemokratischen «Montagne» gegen die sozialdemokratische «Gironde» (das ist der Ausdruck der alten «Iskra»), einen Feldzug gegen «Rabotschee Djelo» (Gen. Kritschewsky, Akimoff, Martinoff u. Α.), gegen den jüdischen «Bund», gegen die russischen Organisationen, die sich für diese Richtung begeisterten (da kommen zuerst die Petersburger sogen. Arbeiterorganisation und das Komitee von Woronesch in Bezug).

Es wurde immer mehr und mehr klar, dass das rein ideale Bündnis zwischen den Komitees schon ungenügend sei. Immer dringlicher äußerte sich das Bedürfnis, eine tatsächlich geschlossene Partei zu bilden, das heißt, das zu vollführen, was im Jahre 1898 nur angedeutet wurde. Endlich zum Schluß des Jahres 1902 bildete sich ein Organisationskomitee, das sich die Aufgabe machte, den II. Parteitag zusammenzurufen. In dieses Organisationskomitee, das hauptsächlich von der russischen Organisation der «Iskra» gegründet wurde, trat auch ein Vertreter des jüdischen «Bundes» ein. Im Herbst 1903 kam endlich der zweite Parteitag zustande; er endete einerseits mit der formellen Einigung der Partei, anderseits mit der Spaltung auf die «Majorität» und die «Minorität». Diese letzte Teilung existierte nicht vor dem Parteitag. Nur die detaillierte Analyse des Kampfes auf dem Parteitag kann diese Teilung erklären. Leider weichen die Anhänger der Minorität (inklusive Gen. Luxemburg) dieser Analyse ängstlich aus.

In meinem Buch, das so eigentümlich von der Gen. Luxemburg den deutschen Lesern wiedergegeben ist, widme ich mehr als 100 Seiten einer durchgehender Forschung der Parteitagsprotokolle (die in einem ca 400 S. starken Buch abgedruckt sind). Diese Analyse zwang mich, die Delegierten oder besser gesagt die Stimmen (wir hatten Delegierte mit einer oder zwei Stimmen) in vier Grundgruppen zu teilen: 1) Die Iskristen (Anhänger der Richtung der alten «Iskra») der Majorität - 24 Stimmen, 2) die Iskristen der Minorität - 9 Stimmen, 3) das Zentrum (spottweise auch Sumpf genannt) - 10 Stimmen

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 53

кое-что даже т. Роза Люксембург) вели «трехлетнюю блестящую кампанию» против оппортунистического крыла партии, кампанию социал-демократической «Горы» против социал-демократической «Жиронды» (это выражение старой «Искры»), кампанию против «Рабочего Дела» (тт. Кричевского, Акимова, Мартынова и др.), против еврейского Бунда 29 , против русских организации, воодушевившихся этим направлением (в первую очередь против петербургской так называемой «Рабочей организации» 30 и Воронежского комитета 31).

Становилось все более и более очевидным, что недостаточно одной чисто идейной связи между комитетами. Все ощутимее выявлялась потребность образования действительно сплоченной партии, т. е. выполнения того, что лишь намечалось в 1898 году. Наконец, в конце 1902 г. образовался Организационный комитет, поставивший себе задачей созыв II съезда партии 32 . В этот OK, образованный главным образом русской организацией «Искры», вошел также представитель еврейского Бунда. Осенью 1903 г. состоялся, наконец, II съезд, завершившийся, с одной стороны, формальным объединением партии, с другой стороны, расколом ее на «большинство» и «меньшинство». Этого разделения до партийного съезда не существовало. Лишь подробный анализ борьбы, происходившей на партийном съезде, может объяснить это деление. К сожалению, сторонники меньшинства (включая и т. Люксембург) опасливо уклоняются от этого анализа.

В моей книге, которая так своеобразно преподнесена т. Люксембург немецким читателям, я посвящаю больше 100 страниц подробному рассмотрению протоколов съезда (составляющих том около 400 страниц). Этот анализ заставил меня разделить делегатов, или лучше сказать голоса (у нас были делегаты, имеющие один или два голоса), на четыре основные группы: 1) искровцы большинства (сторонники направления старой «Искры») - 24 голоса, 2) искровцы меньшинства - 9 голосов, 3) центр (в насмешку называемый также «болотом») - 10 голосов

54 В. И. ЛЕНИН

und endlich 4) Antiiskristen - 8 Stimmen, im Ganzen 51 Stimmen. Ich analysiere die Beteiligung dieser Gruppenn bei allen Abstimmungen, die auf dem Parteitag vorgenommen wurden, und beweise, daß bei allen Fragen (des Programms, der Taktik und der Organisation) der Parteitag eine Arena des Kampfes der Iskristen gegen die Antiiskristen bei den verschiedenen Schwankungen des Sumpfes bildete. Einem jeden, der nur ein wenig mit der Geschichte unserer Partei vertraut ist, muß es klar sein, daß es auch anders nicht sein konnte. Aber alle Anhänger der Minorität (inklusive R. Luxemburg) schließen bescheiden ihre Augen vor diesem Kampf zu. Warum? Denn gerade dieser Kampf veraugenscheinlicht die Grundfalschheit der jetzigen politischen Lage der Minorität. Während des ganzen Kampfs auf dem Parteitag in Dutzenden Fragen, in Dutzenden Abstimmungen kämpften die Iskristen gegen die Antiiskristen und den Sumpf, der nur so entschiedener sich auf die Seite der Antiiskristen stellte, je konkreter die debatierte Frage war, je positiver sie die Grundfassung der sozialdemokratischen Arbeit bestimmte, je realer sie die ständigen Pläne der alten «Iskra» ins Leben zu rufen suchte. Die Antiiskristen (besonders Gen. Akimoff und der immer mit ihm stimmende Delegierte der Petersburger Arbeiterorganisation Gen. Brucker, fast immer Gen. Martinoff und 5 Delegierte des jüdischen «Bundes») verneinten die Anerkennung der Richtung der alten «Iskra». Sie verteidigten die alten Privatorganisationen, stimmten gegen ihre Unterwerfung der Partei, gegen ihren Zusammenschluß mit der Partei (der Inzident mit dem Organisationskomitee, die Auflösung der Gruppe des «Südarbeiters», der wichtigsten Gruppe des Sumpfes u. s. w.). Sie kämpften gegen den zentralistisch formulierten Organisationsstatut (14, Sitzung des Parteitags) und beschuldigten damals alle Iskristen, daß sie ein «organisiertes Mißvertrauen», ein «Ausnahmegesetz» und dergleichen Schreckgespenster einführen wollen. Damals lachten darüber alle Iskristen ohne Ausnahme, jetzt nimmt merkwürdigerweise die Gen. Rosa Luxemburg diese Gespenster für etwas Ernstes an. In der großen Mehrzahl der Fragen siegten die Iskristen;

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 55

и, наконец, 4) антиискровцы - 8 голосов, всего 51 голос. Я анализирую участие этих групп во всех тех голосованиях, какие имели место на партийном съезде, и доказываю, что во всех вопросах (программы, тактики и организации) партийный съезд являлся ареной борьбы искровцев против антиискровцев при различных колебаниях «болота». Всякому, кто хоть немного знаком с историей нашей партии, должно быть ясно, что иначе не могло и быть. Но все сторонники меньшинства (включая и Р. Люксембург) скромно закрывают глаза на эту борьбу. Почему? Как раз эта борьба делает очевидной всю ложность теперешнего политического положения меньшинства. Во все время этой борьбы на партийном съезде по десяткам вопросов, в десятках голосований искровцы боролись против антиискровцев и «болота», которое тем решительней становилось на сторону антиискровцев, чем конкретнее был обсуждаемый вопрос, чем он положительней определял основной смысл социал-демократической работы, чем реальнее стремился провести в жизнь незыблемые планы старой «Искры». Антиискровцы (особенно т. Акимов и всегда согласный с ним депутат петербургской «Рабочей организации» т. Брукэр, почти всегда т. Мартынов и 5 делегатов еврейского Бунда) были против признания направления старой «Искры». Они защищали старые частные организации, голосовали против их подчинения партии, против их слияния с партией (инцидент с OK 33 , роспуск группы «Южного рабочего», важнейшей группы «болота», и т. д.). Они боролись против организационного устава, составленного в духе централизма (14 заседание съезда), и обвиняли тогда всех искровцев в том, что они хотят ввести «организованное недоверие», «исключительный закон» и прочие ужасы. Все искровцы, без исключения, смеялись тогда над этим; замечательно, что т. Роза Люксембург принимает теперь все эти выдумки за нечто серьезное. В подавляющем большинстве вопросов победили искровцы;

56 В. И. ЛЕНИН

sie überwiegten auf dem Parteitag, wie es auch leicht aus den erwähnten Zahlenangaben zu ersehen ist. Aber während der zweiten Hälfte der Sitzungen, als es weniger prinzipielle Fragen zu lösen war, siegten die Antiiskristen, da mit ihnen einige Iskristen stimmten. So geschah es z.B. in der Frage über die Gleichberechtigkeit aller Sprachen in unserem Programm, bei welcher Frage es den Antiiskristen beinahe gelang, die Programmkommission zu stürzen und uns in der Frage der Programmfassung zu besiegen. So geschah es auch in der Frage über den ersten Paragraphen des Statuts, als die Antiiskristen und der Sumpf die Fassung Martoffs durchgeführt haben. Nach dieser Fassung gelten als Parteimitglieder nicht nur die Mitglieder einer Parteiorganisation (eine solche Fassung verteidigten ich und Plechanoff), sondern auch alle Personen, die unter der Kontrolle einer Parteiorganisation arbeiten*.

So geschah es auch in der Frage über die Wahl in das Zentralkomitee und die Redaktion des Zentral organs. Die zusammengeschlossene Majorität bildeten 24 Iskristen; sie führten die schon lange vorher geplante Erneuerung der Redaktion durch; von den sechs früheren Redakteuren wurden drei gewählt; die Minorität bildeten 9 Iskristen, 10 Mitglieder des Zentrums und 1 Antiiskrist (die übrigen 7 Antiiskristen, die Vertreter des jüdischen «Bundes» und des «Rabotschee Djelo» verließen schon früher den Parteitag). Diese Minorität war so mit der Wahl unzufrieden, daß sie beschloß, sich von den übrigen Wahlen fernzuhalten. Gen. Kautsky hatte vollkommen recht, als er in der Tatsache der Erneuerung der Redaktion den Hauptgrund des darauffolgenden Kampfes sah. Aber seine Ansicht, daß ich (sie!) drei Genossen aus der Redaktion «ausgeschlossen» habe, ist nur durch seine vollständige Unkenntnis unsers

* Gen. Kautsky sprach sich für die Fassung Martoffs aus, er stellte sich dabei auf den Standpunkt der Zweckmäßigkeit. Erstens wurde auf unserem Parteitage dieser Punkt nicht vom Standpunkt der Zweckmässigkeit, sondern vom Standpunkt der Prinzipien beurteilt. So wurde diese Frage von Axelrod gestellt. Zweitens irrt sich Gen. Kautsky, wenn er meint, daß bei den russischen Polizeiverhältnissen so ein wesentlicher Unterschied zwischen der Angehörigkeit zu einer Parteiorganisation und bloßer Arbeit unter der Kontrolle einer solchen Organisation existiert. Drittens ist es besonders irreführend die jetzige Lage in Rußland mit der Lage Deutschlands unter dem Ausnahmegesetz zu vergleichen.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 57

они преобладали на съезде, что ясно видно из упомянутых цифровых данных. Но во время второй половины заседаний съезда, когда разрешались менее принципиальные вопросы, победили антиискровцы, - некоторые искровцы голосовали с ними. Так случилось, например, по вопросу о равноправии всех языков в нашей программе; по этому вопросу антиискровцам почти удалось разбить программную комиссию и провести свою формулировку. Так случилось также и по вопросу первого параграфа устава, когда антиискровцы вместе с «болотом» провели формулировку Мартова. Согласно этой редакции членами партии считаются не только члены партийной организации (такую редакцию защищали я и Плеханов), но также и все лица, работающие под контролем партийной организации*.

То же случилось по вопросу о выборах ЦК и редакции Центрального Органа. 24 искровца образовали сплоченное большинство; они провели давно задуманный план обновления редакции: из шести старых редакторов были избраны трое; в меньшинство вошло 9 искровцев, 10 членов центра и 1 антиискровец (остальные - 7 антиискровцев, представители еврейского Бунда и «Рабочего Дела» - покинули съезд еще раньше). Это меньшинство осталось так недовольно выборами, что оно решило воздержаться от участия в остальных выборах. Тов. Каутский был совершенно прав, когда увидел в факте обновления редакции главную причину последующей борьбы. Но его взгляд, что я (sic!) «исключил» трех товарищей из редакции, объясняется только его полным незнакомством с нашим

* Тов. Каутский высказался за редакцию Мартова, он стал при этом на точку зрения целесообразности. Во-первых, этот пункт обсуждался на нашем партийном съезде не с точки зрения целесообразности, а с принципиальной точки зрения. В таком виде вопрос был поставлен Аксельродом. Во-вторых, т. Каутский ошибается, если он думает, что при русском полицейском режиме существует такое большое различие между принадлежностью к партийной организации и просто работой под контролем подобной организации. В-третьих, особенно ошибочно сравнивать теперешнее положение в России с положением в Германии под действием исключительного закона о социалистах 34 .

58 В. И. ЛЕНИН

Parteitags zu erklären. Erstens ist doch eine Nicht-Wahl noch lange kein Ausschluß, und ich hatte auf dem Parteitage gewiß kein Recht, jemanden auszuschliessen, zweitens scheint Gen. Kautsky nicht einmal zu ahnen, daß die Tatsache einer Koalition der Antiiskristen, des Zentrums und eines kleinen Teils der Anhänger der «Iskra» auch eine politische Bedeutung hatte und nicht ohne Einfluß auf das Wahlergebnis bleiben konnte. Wer nicht die Augen vor dem, was auf unserem Parteitag geschah, schließen will, der muß einsehen, dass unsere neue Teilung auf die Minorität und Majorität nur als eine Variierung der alten Teilung auf die proletarisch-revolutionäre und intellektuell-opportunistische Flügel unserer Partei erscheine. Das ist eine Tatsache, die sich weder weginterpretieren, noch weglachen läßt.

Leider wurde nach dem Parteitag die prinzipielle Bedeutung dieser Scheidung durch ein Kooptationsgezänk getrübt. Die Minorität wollte nämlich nicht unter der Kontrolle der Zentralbehörden arbeiten, falls drei alte Redakteure nicht wieder kooptiert werden. Zwei Monate dauerte dieser Kampf. Als Kampfmittel dienten Boykot und Desorganisierimg der Partei. 12 Komitees (aus den 14, die sich darüber geäußert haben) verurteilten scharf diese Kampfmittel. Die Minorität weigerte sich sogar, unsern (von mir und Plechanoff ausgehenden) Vorschlag anzunehmen und ihren Standpunkt auf den Seiten der «Iskra» zu besprechen. Auf dem Kongreß der ausländischen Liga kam es so weit, daß die Mitglieder der Zentralorgane mit persönlichen Beleidigungen, Hetzerei und Geschimpf (Selbstherrscher, Bürokraten, Gendarmen, Lügner etc. etc.) überhäuft wurden. Sie wurden beschuldigt, daß sie die individuelle Initiative unterdrücken, Kadavergehorsam, blinde Unterordnung etc. einführen wollen. Die Versuche Plechanoffs, solch eine Kampfweise der Minorität als eine anarchistische zu kennzeichnen, konnten nicht ihr Ziel erreichen. Nach diesem Kongreß trat Plechanoff mit seinem epochemachenden, gegen mich geschriebenen Artikel «Was man nicht tun darf» (in № 52 der «Iskra»). In diesem Artikel sagte er, daß

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 59

съездом. Во-первых, неизбрание, ведь, совсем не то, что исключение, и я, конечно, не имел на съезде права кого-либо исключать, а во-вторых, т. Каутский, кажется, и не подозревает, что факт коалиции антиискровцев, центра и небольшой части приверженцев «Искры» также имел политическое значение и не мог остаться без влияния на результат выборов. Кто не хочет закрывать глаза на то, что произошло на нашем съезде, тот должен понять, что наше новое разделение на меньшинство и большинство является только вариантом старого разделения на пролетарски-революционное и интеллигентски-оппортунистическое крылья нашей партии. Это факт, который нельзя обойти никаким истолкованием, никакой насмешкой.

К сожалению, после съезда принципиальное значение этого раскола было засорено дрязгами по вопросу о кооптации. А именно, меньшинство не захотело работать под контролем центральных учреждений, если три старых редактора не будут снова кооптированы. Два месяца продолжалась эта борьба. Средствами борьбы служили бойкот и дезорганизация партии. 12 комитетов (из 14, высказавшихся по этому поводу) резко осудили эти способы борьбы. Меньшинство отказалось даже принять наше (исходившее от меня и Плеханова) предложение и высказать свою точку зрения на страницах «Искры». На съезде Заграничной лиги дело дошло до того, что члены центральных органов были осыпаны личными оскорблениями и бранью (самодержцы, бюрократы, жандармы, лжецы и т. д.). Их обвиняли в том, что они подавляли личную инициативу и хотели ввести беспрекословное повиновение и слепое подчинение и т. д. Попытки Плеханова квалифицировать такой способ борьбы меньшинства, как анархистский, не могли достигнуть цели. После этого съезда Плеханов выступил со своей, составившей эпоху и направленной против меня, статьей «Чего не делать» (в № 52 «Искры»). В этой статье он говорил, что

60 В. И. ЛЕНИН

der Kampf mit dem Revisionismus nicht notwendig einen Kampf gegen die Revisionisten bedeute; es war für jeden klar, daß er dabei an unsere Minorität dachte. Er sagte weiter, daß der individualistische Anarchismus, der so tief in dem russischen Revolutionär steckt, bisweilen nicht bekämpft werden soll; einige Zugeständnisse seien bisweilen ein besseres Mittel zu seiner Unterwerfung und zur Vermeidung einer Spaltung. Ich trat aus der Redaktion aus, da ich diese Ansicht nicht teilen konnte, und die Redakteure aus der Minorität wurden kooptiert. Darauf folgte der Kampf um die Kooptation in das Zentralkomitee. Mein Vorschlag, Frieden zu schliessen mit der Bedingung, daß die Minorität das Zentralorgan, die Majorität das Zentralkomitee behält, wurde abgewiesen. Der Kampf wurde weiter geführt, man kämpfte «prinzipiell» gegen den Bürokratismus, Ultrazentralismus, Formalismus, Jakobinismus, Schweizerjanismus (ich nämlich wurde russischer Schweizer genannt) und andere Schreckgespenster. Ich lachte alle diese Beschuldigungen in meinem Buch aus und bemerkte, daß es entweder bloß ein einfaches Kooptationsgezänk sei, oder (wenn es bedingt als «Prinzipien» anerkannt werden darf) nichts anders als opportunistische, girondistische Phrasen sei. Die heutige Minorität wiederholt nur das, was Gen. Akimoff und andere anerkannte Opportunisten auf unserem Parteitag gegen den Zentralismus aller Anhänger der alten «Iskra» sagten.

Die russischen Komitees waren gegen diese Verwandlung des Zentralorgans in ein Organ eines Privatzirkels, Organ des Kooptationsgezänks und des Parteiklatschs empört. Mehrere Resolutionen der strengsten Verurteilung wurden angenommen. Nur die schon erwähnte s. g. «Arbeiterorganisation von Petersburg» und das Komitee von Woronjesch (beide Anhänger der Richtung des Gen. Akimoff) sprachen ihre, prinzipielle Zufriedenheit mit der Richtung der neuen «Iskra» aus. Die Stimmen, welche die Einberufung des dritten Parteitags forderten, wurden immer zahlreicher.

Der Leser, der sich die Mühe nehmen wird, die Urquellen unseres Parteikampfs kennen zu lernen, wird leicht

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 61

борьба с ревизионизмом не должна непременно означать борьбу против ревизионистов; для всех было ясно, что он при этом подразумевает наше меньшинство. Далее он говорил, что иногда не надо бороться с анархическим индивидуализмом, который так глубоко сидит в русском революционере; некоторые уступки являются иногда лучшим средством для того, чтобы подчинить его и избежать раскола. Я вышел из редакции, так как не мог разделять такого взгляда, и редакторы из меньшинства были кооптированы. Затем последовала борьба за кооптацию в Центральный Комитет. Мое предложение заключить мир с тем условием, что за меньшинством останется ЦО, а за большинством - ЦК, было отвергнуто. Борьба продолжалась, боролись «принципиально» против бюрократизма, ультрацентрализма, формализма, якобинства, швейцерианства (именно меня называли русским Швейцером) и прочих ужасов. Я высмеял все эти обвинения в своей книге и заметил, что это или простая кооптационная дрязга или (если это должно условно признаваться «принципами») не что другое, как оппортунистические, жирондистские фразы. Нынешнее меньшинство повторяет только то, что т. Акимов и прочие признанные оппортунисты говорили на нашем съезде против централизма, защищавшегося всеми сторонниками старой «Искры».

Русские комитеты были возмущены превращением ЦО в орган частного кружка, орган кооптационных дрязг и партийных сплетен. Было вынесено множество резолюций, выражающих самое резкое порицание. Только так называемая петербургская «Рабочая организация», упоминавшаяся уже нами, и Воронежский комитет (сторонники направления т. Акимова) высказали свое принципиальное удовлетворение по поводу направления новой «Искры». Голоса, требовавшие созыва III съезда, становились все более многочисленными.

Читатель, который даст себе труд изучить первоисточники нашей партийной борьбы, легко поймет,

62 В. И. ЛЕНИН

begreifen, daß die Äußerungen der Gen. Rosa Luxemburg über den Ultrazentralismus, über die Notwendigkeit einer stufenweisen Zentralisation u. a. m. konkret und praktisch ein Spott über unsern Parteitag sind, abstrakt und theoretisch (wenn es hier von einer Theorie die Rede sein kann) nichts, als eine Verflachung des Marxismus, als Mißbrauch der wirklich Marx"schen Dialektik etc. sind. Die letzte Phase unseres Parteikampfs wird dadurch gekennzeichnet, daß die Mitglieder der Majorität teilweise aus dem Zentralkomitee ausgeschlossen sind, teilweise kaltgemacht, zum Nul degradiert. (Das geschah dank den Veränderungen des Bestandes des Zentralkomitees etc). Der Parteirat (der nach der Kooptation der alten Redakteure auch in die Hände der Minorität kam) und das jetzige Zentralkomitee verurteilen jede Agitation für die Einberufung des III. Parteitags und treten auf den Weg der persönlichen Abmachungen und Verhandlungen mit einigen Mitgliedern der Minorität. Die Organisationen, die wie z. B. das Kollegium der Agenten (Vertrauensleute) des Zentralkomitees sich ein solches Verbrechen erlauben, für die Einberufung des Parteitags zu agitieren, wurden ausgelöst. Der Kampf des Parteirats und des neuen Zentralkomitees gegen die Einberufung des dritten Parteitags wurde auf der ganzen Linie proklamiert. Die Majorität antwortete auf diese Proklamierung mit der Losung: «Nieder mit dem Bonapartismus!» (so lautet der Titel einer Broschüre des Gen. Galerka, der im Namen der Majorität spricht). Es mehren sich die Resolutionen, welche die Parteibehörden, die gegen die Einberufung des Parteitags zu kämpfen sich erlauben, als parteiwidrig und bonapartistisch erklären. Wie heuchlerisch das Gerede der Minorität gegen den Ultrazentralismus, für die Autonomie war, kann leicht daraus ersehen werden, daß ein neuer Verlag der Majorität, den ich mit einem Genossen angefangen habe (wo die erwähnte Broschüre des Gen. Galerka und einige andere veröffentlicht sind), als außer der Partei stehender erklärt wurde. Der neue Verlag gibt der Majorität, da die Seiten der «Iskra» für sie so gut wie geschlossen sind, die einzige Möglichkeit, ihre Ansichten zu propagieren.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 63

что высказывания т. Розы Люксембург об «ультрацентрализме», о необходимости постепенной централизации и т. д. конкретно и практически являются насмешкой над нашим съездом, абстрактно же и теоретически (если здесь можно говорить о теории) являются прямым опошлением марксизма, извращением настоящей диалектики Маркса и т. д.

Последний фазис нашей партийной борьбы ознаменовался тем, что члены большинства были частью исключены из ЦК, частью обезврежены, сведены к нулю. (Это случилось, благодаря переменам в составе ЦК 35 и т. д.) Совет партии (который после кооптации старых редакторов также попал в руки меньшинства) и теперешний ЦК осудили всякую агитацию за созыв III съезда и переходят на путь личных соглашений и переговоров с некоторыми членами меньшинства. Организации, вроде, например, коллегии агентов (уполномоченных) ЦК, позволившие себе совершить такое преступление, как агитация за созыв съезда, были распущены 36 . Борьба Совета партии и нового ЦК против созыва III съезда была объявлена по всей линии. Большинство ответило на это лозунгом: «Долой бонапартизм!» (так была озаглавлена брошюра т. Галерки, который выступает от имени большинства). Растет число резолюций, в которых партийные учреждения, ведущие борьбу против созыва съезда, объявляются антипартийными и бонапартистскими. Как лицемерны были все разговоры меньшинства против ультрацентрализма и за автономию, ясно видно из того, что новое издательство большинства, предпринятое мною и одним товарищем (где были напечатаны вышеупомянутая брошюра т. Галерки и некоторые другие), было объявлено стоящим вне партии. Новое издательство предоставляет большинству единственную возможность пропагандировать свои взгляды, так как страницы «Искры» для него почти закрыты.

64 В. И. ЛЕНИН

Und doch oder, besser gesagt, eben darum faßte der Parteirat den ebenerwähnten Beschluß aus dem rein formellen Grunde, daß unser Verlag von keiner Parteiorganisation autorisiert worden ist.

Es braucht nicht erwähnt zu werden, wie stark die positive Arbeit vernachlässigt, wie stark die Prestige der Sozialdemokratie gefallen sind, wie stark die ganze Partei durch dieses Niederwerfen aller Beschlüsse, aller Wahlen des II. Parteitags, durch diesen Kampf, den die Parteibehörden, die der Partei Rechenschaft schuldig sind, gegen die Einberufung des III. Parteitags führen, demoralisiert ist.

Написано в сентябре, позднее 2 (15), 1904 г.

Впервые напечатано в 1930 г. в Ленинском сборнике XV

Печатается по рукописи, переписанной неизвестной рукой и просмотренной В. И. Лениным

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД. ОТВЕТ РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ 65

И несмотря на это или, вернее сказать, именно поэтому Совет партии вынес вышеупомянутое решение на том чисто формальном основании, что наше издательство не уполномочено ни одной партийной организацией.

В мае 2012 года исполнилось 108 лет со дня выхода в свет книги В.И. Ленина «Шаг вперёд, два шага назад, Кризис в нашей партии». Сегодня, когда власть в России захвачена наглыми безграмотными тупыми ворами-стяжателями, а трудящиеся России заблудились, как слепцы, среди трех сосен и мечутся в панике, думая, что они попали в дремучий лес, из которого нет выхода, каждому патриоту России просто необходимо вспомнить и прочесть этот гениальный ленинский труд. Именно в этом труде есть ответ на вечные русские вопросы: «Что делать?», «Кто мы?», «Кто наши друзья, а кто враги?»

В этой книге В.И. Ленин создал стройное учение о пролетарской партии, разработал организационные принципы большевизма, определил политическое значение разделения РСДРП на большевиков и меньшевиков на 2-м съезде партии. Данная книга написана в феврале — мае, издана в мае 1904 в Женеве. В Полн. собр. соч., 5 изд., напечатана в т. 8, с. 185—414.

В обстановке нарастания революции в России разъяснение партийным массам причин раскола на Втором съезде РСДРП (1903) и послесъездовской борьбы Большевизма против Меньшевизма приобрело первостепенное значение. Заверяя партию в отсутствии принципиальных разногласий с большевиками, меньшевики усилили раскольническую деятельность; искажали суть внутрипартийных разногласий, заявляли о якобы случайном характере победы ленинцев на съезде; о необязательности выполнения решений съезда и центральных органов партии; подчинение меньшинства большинству рассматривали как «грубое механическое» подавление воли и свободы членов партии, а партийную дисциплину как «крепостное право»; по сути выступали против создания единой, сплочённой партии, построенной на началах централизма, отстаивали автономизм партийных организаций по отношению к ЦК партии.

Ленин показал, что размежевание на большевиков и меньшевиков явилось прямым продолжением разделения социал-демократии на революционное и оппортунистическое крыло, возникшее ещё в период борьбы «Искры» против «Экономизма». «... В основе нового деления, — указывал Ленин, — лежит расхождение по вопросам организационным, начавшееся спором о принципах организации (§ 1 устава) и закончившееся “практикой”, достойной анархистов» (там же, с. 373). Успех работы съезда был шагом вперёд в деле создания революционной пролетарской партии, а раскольнические действия меньшевиков — двумя шагами назад. Ибо подготовку масс к революции можно было осуществить только при наличии идейного и организационного единства партии, централизованного руководства партийными организациями.

Большевики рассматривали партию как вождя класса, а меньшевики фактически не отличали партию от всего класса. Разоблачая организационный оппортунизм меньшевиков, проявившийся на съезде при обсуждении § 1 Устава — о членстве в партии, переросший в систему оппортунистических взглядов, Ленин указывал, что стремление меньшевиков предоставить каждому стачечнику право называться членом РСДРП стирало грань между авангардом и остальной частью рабочего класса, в конечном счёте обрекало партию на хвостистское приспособление к отсталым слоям пролетариата. Нельзя смешивать партию, как передовой отряд рабочего класса, со всем классом. Партия наиболее сознательная часть рабочего класса, она вооружена знанием законов общественного развития и классовой борьбы и поэтому способна руководить пролетариатом.

Партия не только передовой, но и организованный отряд рабочего класса. Она сможет выполнить роль вождя только при условии высокой организованности и дисциплины, единства воли и действий своих членов.

Партия есть высшая форма классовой организации пролетариата. Она призвана руководить всеми массовыми организациями рабочего класса (профессиональными, кооперативными, молодёжными, женскими и т.п.), объединяя их усилия в борьбе против эксплуататорских классов. Партия есть воплощение связи авангарда рабочего класса с миллионными массами пролетариата и всех трудящихся.

Партия может стать крепкой и сплочённой организацией лишь будучи построена на началах централизма, что означает строительство и работу партии на основе единого устава, руководство ею из единого центра, которым является съезд партии, а между съездами — ЦК партии, единую дисциплину для рядовых членов партии и её руководящих работников, подчинение меньшинства большинству, низших организаций высшим. Ленин указывал, что централизм вовсе не противоречит демократизму, присущему марксистской партии с момента её возникновения, что в легальных условиях партия должна строиться на началах демократического централизма. Однако в условиях подполья Ленин на первое место выдвигал принцип централизма, который один мог обеспечить боеспособность партии, подвергавшейся жестоким репрессиям властей. Но централизованная и дисциплинированная марксистская партия строит свою работу на основе внутрипартийной демократии, коллективности руководства, критики и самокритики.

Главной мыслью Ленина, проходящей через всю книгу, является определение им решающего значения организации для пролетариата. Сила рабочего класса — в организации. Без организации пролетариат — ничто, организованный — он всё. «У пролетариата нет иного оружия в борьбе за власть, кроме организации, — писал Ленин. —... Пролетариат может стать и неизбежно станет непобедимой силой лишь благодаря тому, что идейное объединение его принципами марксизма закрепляется материальным единством организации, сплачивающей миллионы трудящихся в армию рабочего класса. Перед этой армией не устоит ни одряхлевшая власть русского самодержавия, ни дряхлеющая власть международного капитала» (там же, с. 403—04).

Книга Ленина широко распространялась в местных партийных организациях и оказала огромное влияние на партийные кадры, явилась могучим идейным оружием в борьбе против меньшевизма. В 1907 книга была переиздана в сборнике «За 12 лет» в большевистском издательстве «Зерно» (Петербург).

Книга В. И. Ленина занимает важное место в истории развития марксистско-ленинской теории, в истории КПСС и всего мирового коммунистического движения. Ленинские принципы построения революционной пролетарской партии имеют непреходящее значение, подтверждаются опытом всего мирового революционного движения.

Книга Ленина издавалась 151 раз общим тиражом 9150,4 тыс. экз. на 43 языках народов СССР и зарубежных стран (данные на 1 января 1977).

ГНЕВ КРУПСКОЙ

В конце января или в начале февраля Ленин начал писать «Шаг вперед - два шага назад». В течение трех месяцев, понадобившихся ему для написания книги, с ним произошла разительная перемена: крепко сложен­ный, полный энергии, жизненного задора, Ленин осунул­ся, похудел, пожелтел, глаза - живые, хитрые, насмеш­ливые - стали тусклыми, моментами мертвыми. В конце апреля одного взгляда на него было достаточно, чтобы заключить - Ленин или болен, или его что то гложет и изводит.

«Я был свидетелем, вспоминает Лепешинский, тако­го подавленного состояния его духа, в каком никогда мне не приходилось его видеть ни до, ни после этого периода. «Я, кажется, - говорил Ленин, - не допишу своей книги, брошу всё и уеду в горы». Ни одну вещь, - говорил мне Ленин, - я не писал в таком состоянии. Меня тошнит от того, что приходится писать. Я насилую себя».

Большой любитель игры в шахматы, не упускавший ни одного случая вызвать кого-нибудь на бой, Ленин прекратил это занятие. «Не могу, мозг устал, шахматы меня утомляют». Он был готов слушать самые пустяко­вые речи. Только бы не думать о том, что нарушало его внутреннее равновесие. Но во время таких пустяковых разговоров нетрудно было заметить: он плохо слушает, {165} мысли его где-то в другом месте. Что же такое проис­ходило тогда с Лениным? Что его так изнуряло, делало больным? Почему работа над «Шаг вперед - два шага назад» привела его в такое состояние? Ни Лепешинский, ни другие лица, касавшиеся этого периода жизни Лени­на, не дали на этот счет никакого объяснения. Конечно, нет его и в воспоминаниях Крупской.

Всякий, читавший ее мемуары, знает как тщательно она избегала всего, что позволило бы заглянуть в «уголок» Ленина, в его душевный мир. Он должен был оставаться домом, в котором окна плотно закрыты ставнями. Этот период мне представляется теперь одним из важнейших момен­тов в политической жизни Ленина. Он стоял на повороте. Пред ним вставал выбор - какой дорогой идти: той ли, на которую указывала его властная натура, характер, психология, убеждения, идеология, т. е. дорогой развернутого большевизма, приведшего к власти в 1917 г., или другой, во имя единства партии, пойти на ряд самоограничений, сделать меньшевикам уступки, несвой­ственные его вере в себя, непоколебимому убеждению, что только он может организовать настоящую революционную партию, повести ее к большим победам?

В течение февраля - половины апреля я неоднократно виделся с Лениным, сопровождая его на прогулках. Он говорил о том, что заполняло его голову, что он написал, пишет и хотел бы написать. Из того, что слышал, я мог понять суть раздиравших Ленина колебаний, узнать ка­кие мысли он насильственно в себе подавляет и почему, в конце концов, такое большое различие между тем, что я слышал от него и тем, что потом напечатано в «Шаг вперед - два шага назад». Чисто случайные обстоятель­ства дали мне возможность быть, так сказать, «за кули­сами» этой работы Ленина - отправного пункта, отку­да, отмежевываясь от меньшевиков, пошло организа­ционное выделение особой большевистской ленинской партии.

Важность этого исторического факта обязывает {166} самым подробным образом остановиться на том, как появилась эта книга Ленина.

На мой вопрос - в чем же главная суть внутри­партийного разногласия, Ленин, при первой встрече с ним, ответил:

В сущности, никаких больших принципиальных разногласий нет. Единственное разногласие такого рода - параграф 1 устава партии, - кого считать членом партии. Но это очень несущественное разногласие. Жизнь или смерть партии от него не зависит. Параграф 1 устава был принят на съезде не в моей формулировке, а Мартова. Оставшись в меньшинстве, ни я, ни те, кто меня поддерживали - о расколе и не помышляли. И всё-таки он произошел.

Почему? На это превосходно ответил Плеханов: произошла la grève générale des gé­néraux. Некоторые партийные «генералы» обиделись за неизбрание их в редакцию «Искры» и в Центральный Комитет и отсюда пошла вся склока. Когда Мартов, вместе со мною и Плехановым, выбранный в «Искру», отказался с нами работать и соединился с неизбранными съездом Аксельродом, Старовером (Потресовым), Засу­лич, мы потом, идя на уступку, предлагали меньшинству послать от них двоих в редакцию, так что в ней было бы двое от большинства и двое от меньшинства, генера­лы отказались. После того как Плеханов, под давлением обиженных генералов, стал настаивать на приглашении в «Искру» всех прежних редакторов, я плюнул и, уйдя из «Искры», перебрался в Центральный Комитет, избрав­ший меня своим заграничным представителем. А как только это произошло, началась немедленная атака на Центральный Комитет, на «сверхцентр», где засел само­держец Ленин, бюрократ, формалист, человек неужив­чивый, односторонний, узкий, прямолинейный. Я спра­шиваю - где тут принципы? Их нет.

Запомним - это мне говорил Ленин 5 января (ста­рого стиля) 1904г. Он категорически отрицал, что {167} между ним и меньшевиками существуют какие-то важ­ные принципиальные разногласия. Во время следующей встречи Ленин мне рассказал, что на одном из меньше­вистских собраний некий оратор доказывал, что Ленину нужна «дирижерская палочка», чтобы ввести в партии дисциплину, «подобную той, что существует в казармах лейб-гвардии Его Величества Преображенского Полка».

Вот, - говорил Ленин, - уровень на котором держится полемика! Словечко «дирижерская палочка» я употребил впервые два месяца назад, отвечая письмом в «Искру» на статью Плеханова «Чего не делать». Я бросил словечко не случайно, а намеренно, обдуманно. Когда за вами гонится свора собак, бывает интересно бросить им кость и посмотреть, как они с нею будут возиться.

Они (меньшевики) с тех пор с «дирижерской палочкой» и возятся, как собаки с костью. Они до сих пор не хотят признать, что для правильного руководства партией, размещения ее работников по силе и качеству, нужно выйти из обывательских, кружковых соображе­ний, будто при таком размещении можно кого-то оби­деть. Дирижерская палочка в оркестре не принадлежит всякому, на нее претендующему или знающему ноты. Ноты должен знать и барабанщик.

Право на дирижер­скую палочку дается тому, кто обладает особыми свой­ствами, из них дар организаторский на почетном месте. Каутский - первоклассный ученый, а всё-таки дирижер­ская палочка в немецкой социал-демократии не в его руках, а больше всего у Бебеля. Плеханов - первоклассный ученый, но я бы очень хотел, чтобы кто-нибудь мне указал, кого за последние 25 лет он организовал и способен ли он вообще что-либо и кого-либо организо­вать. О других - Аксельроде, Засулич, Старовере - смешно и говорить. Кто с ними имел дело - скажет:

«Друзья, как ни садитесь, а в дирижеры не годитесь». Мартов? Прекрасный журналист, полезная фигура в редакции, но разве может он претендовать на {168} дирижерскую палочку? Ведь это истеричный интеллигент. Его всё время надо держать под присмотром. Ну, а кто еще? Тупой Дан или Ворошилов-Троцкий? А еще кто? Фомины и Поповы! Это курам на смех!

Из слов Ленина с полной ясностью вытекало, что право на дирижерскую палочку в партии может принад­лежать только ему.

Была ли тут напыщенность, припод­нятый тон тщеславия, подчеркивание своих особых ка­честв или заслуг? Нет, право утверждалось с такой простотой и уверенностью, с какой говорят: 2 х 2 = 4.

Для Ленина это была вещь, не требующая доказательств. Непоколебимая вера в себя, которую, много лет позднее, я называл его верою в свою предназначенность, в предначертанность того, что он осуществит какую-то боль­шую историческую миссию, меня сначала шокировала. В последующие недели от этого чувства мало что оста­лось, и это не было удивительным: я попал в Женеву в среду Ленина, в которой никто не сомневался в его праве держать дирижерскую палочку и командовать. Принадлежность к большевизму как бы предполагала своего рода присягу на верность Ленину на покорное следование за ним. При отсутствии в то время программ­ных и тактических разногласий, распря сводилась толь­ко к разным представлениям о строении и руководстве партией, а это, в конечном счете, всегда, обязательно, неминуемо приводило к роли, которую желал играть в партии Ленин и в которой ему отказывали его против­ники. Хотели ли того спорящие или нет, каждое собра­ние, каждый спор на партийные темы, начинался с упо­минания имени Ленина и кончался упоминанием того же имени. На эти собрания Ленин не ходил и всё-таки незримый, отсутствующий, он на них присутствовал. О других большевиках, в сущности, серьезно не говорили. На них меньшевики Женевы смотрели как на «галерку», марионеток, статистов, только исполнителей воли Лени­на. Произошел ли бы на съезде раскол, завязалась ли {169} бы после него партийная склока, если бы не было Лени­на? На это почти с уверенностью можно ответить отри­цательно.

Постоянная фиксация внимания на личности Ленина в течение четырех месяцев послесъездовской полемики, с прекращением всяких личных отношений между многи­ми партийными работниками, стала казаться меньшеви­кам явлением нежелательным и опасным. Во-первых, подобная фиксация придавала Ленину «удельный вес», значение, большее того, что ему хотели бы отвести меньшевики. Во-вторых, постоянные указания, что Ленин - Собакевич, полон самомнения, нетерпимости, власто­любив, прямолинеен, неуживчив, бестактен, грозили объ­яснить партийную борьбу столкновением на личной поч­ве, что было на руку Ленину, доказывавшему, что нет никаких принципиальных разногласий, а только обиды, уязвленное самолюбие партийных генералов.

Считаясь с этим, нужно было критику Ленина вывести из области узко-организационных вопросов, поднять над личными столкновениями и попытаться объяснить происходящее какими-то важными причинами, коренящимися в самой русской исторической действительности. За такую задачу и взялся П. Б. Аксельрод в двух больших статьях, напе­чатанных в «Искре» под названием «Объединение рос­сийской социал-демократии и ее задачи». Первая статья была напечатана в № от 15 декабря 1903 г. - я еще сидел тогда в киевской тюрьме. Ленин не обратил на нее почти никакого внимания. Сужу потому, что при свида­ниях моих с ним 5, 7 и 9 января он ни разу на нее не сослался, ни разу о ней не упомянул. Он говорил со мной об атлетике, а не об Аксельроде. Вторая статья появилась в «Искре» в № от 15 января 1904 г. и, по словам Красикова, видевшего Ленина в день ее появле­ния, «обозлила Ильича до того, что он стал похож на тигра». Это тогда у Ленина возникла мысль написать брошюру (будущая книга «Шаг вперед - два шага {170} назад») и беспощадно расправиться с Аксельродом. Что же превратило Ленина в «тигра»?

Социализм на Западе, писал Аксельрод, в виде са­мостоятельной силы появился лишь после буржуазной революции, в условиях сложившегося буржуазного строя. Там социал-демократия есть часть пролетариата «плоть от плоти его, кость от кости его». Будучи подлинно классовой партией пролетариата, социал-демократия Запада (Аксельрод имел ввиду больше всего Германию) выполняет свою основную цель - развитие у рабочего класса сознания его «принципиального антагонизма со всем буржуазным строем и сознание им (пролетариа­том) всемирно-исторического значения его освободи­тельной борьбы». «Систематически вовлекая рабочие массы в непосредственную и прямую борьбу со всей совокупностью буржуазных идеологов и политиков, со­циал-демократия конкретно вскрывает непримиримый антагонизм интересов пролетариата с господством бур­жуазии, неспособность даже передовых элементов бур­жуазии последовательно отстаивать интересы прогрес­са».

«В ином положении находится социал-демократия в России, где еще не было буржуазной революции, где буржуазный строй политически не оформился. В ней социал-демократия «ни рыба, ни мясо». Ее нельзя на­звать партией только интеллигенции, но нельзя сказать, что это партия пролетариата. Рабочие играют в ней ничтожную роль. Ближайшей политической задачей в стране является устранение самодержавия и ради нее масса радикальной интеллигенции, ища опоры, идет к пролетариату, стремясь пробудить его из глубокого сна, бескультурного состояния, повести на бой с самодержа­вием. Тяготение радикальной интеллигенции к пролета­риату обусловливается совсем не его классовой борьбой, а общедемократической потребностью избавиться от гне­та пережитков крепостничества.

На Западе задачей со­циал-демократии было освобождение пролетариата от {171} опеки свободолюбивой демократической интеллигенции. В России, наоборот, марксисты брали на себя инициативу сближения пролетариата с радикальной интеллигенцией, открывали дорогу для подчинения рабочих ее революци­онному руководству. Классовую борьбу пролетариата со всем буржуазным обществом господствующая практика почти игнорирует и фактически почти всё исчерпывается борьбой с самодержавием. Таким образом, историческая стихия толкала и толкает наше движение в сторону буржуазного революционизма. История за нашей спиною дает преобладающую роль в движении не главной цели, а средству.

Организацией рабочего класса преследуется больше всего задача насильственного свержения само­державия, для чего, по формулировке одного комитета партии (Аксельрод его не называет), нужно иметь «го­товую к повиновению и открытому восстанию рабочую массу». В этом виде воздействие социал-демократии на массы означает воздействие на них чуждого им социаль­ного элемента. Для закрепления его влияния понадоби­лась теория о властной, централизованной, ведущей рабочих, организации, о властном органе («Искра»), держащим в своих руках все нити движения, создана «организационная утопия теократического характера». С одной стороны, в ходу были лозунги и слова социал-демократические, с другой - самая что ни на есть буржуазная работа вовлечения масс в движение, «конеч­ным результатом которого, в самом лучшем, в самом благоприятном случае, было бы кратковременное гос­подство радикальной демократии, опирающейся на проле­тариат». «В конце пути светится как блестящая точка - якобинский клуб, т. е. организация революционно-демократических элементов буржуазии, ведущая за со­бой наиболее активные слои пролетариата».

К этой перспективе, кончая свою вторую статью, Аксельрод сделал дополнение, всем своим жалом прямо, ясно, резко направленное против Ленина.

{172} «Вообразим себе, что все радикальные элементы интеллигенции стали под знамя социал-демократии, группируются вокруг ее центральной организации, а рабочие массы в еще большем масштабе чем теперь, следуют ее указаниям и готовы повиноваться ей. Что означала бы такая ситуация? «Мы имели бы в данном случае революционную политическую организацию демо­кратической буржуазии, ведущей за собою в качестве боевой армии рабочие массы России. А для довершения своей злой иронии история, пожалуй, поставила бы нам еще во главе этой буржуазно-революционной организа­ции не просто социал-демократа, а самого, что ни на есть «ортодоксального» (по его происхождению) марксиста. Ведь дал же легальный или полумарксизм лите­ратурного вождя (Аксельрод имел в виду Струве) на­шим либералам, почему же проказнице истории не до­ставить революционной буржуазной демократии вождя из школы «ортодоксального революционного марксизма» (стрела в Ленина!).

Таково резюмэ статей Аксельрода. В лагере меньше­виков они произвели огромное впечатление, их объявили «знаменитыми». Я слышал как на одном собрании Мар­тов назвал их «великолепным марксистским анализом нашего партийного развития». «В свете этого анализа, - говорил он, нельзя не видеть, что Ленин не орел, как думают его поклонники, а только весьма вульгарной породы политическая птица, несмотря на претензии высоко летать - объективно не подымающаяся над буржуазно-демократическим якобинством». Много лет позднее, т. е. уже после октябрьской революции, дру­гой видный меньшевик, П. А. Гарви писал, что «фелье­тоны Аксельрода были как бы молнией, осветившей темное небо и всё окрест... В своих знаменитых фелье­тонах он первый вылущил зерно политических разно­гласий. Он первый указал на опасность превращения на путях большевизма нашей партии в якобинскую {173} заговорщического типа организацию, которая под маской ортодоксального марксизма будет прокладывать путь мелкобуржуазному радикализму, подчиняющему себе и использующему для своих политических целей рабочий класс и его массовую политическую борьбу» («Воспоминания социал-демократа», Нью-Йорк, 1946 г. стр. 395-412).

Не знаю, можно ли теперь назвать фельетоны П. Б. Аксельрода «знаменитыми». Он остро и правильно указал на якобинский и «теократический характер», защищаемый Лениным, централизованной властной ор­ганизации. В какой-то степени прав он и в том, что историческая обстановка могла способствовать превра­щению русского социал-демократизма в буржуазный революционизм. Но следующее его указание, что тол­качом движения в эту сторону, «прокладывая пути для мелкобуржуазного радикализма», являлся именно Ле­нин - это в свете происшедших событий - следует считать явно опровергнутым жизнью. Если бы Ленин вел движение действительно в сторону буржуазного революционизма, его результат - октябрьская револю­ция - должна бы окончиться победой «мелко-буржу­азного радикализма», а этого не произошло.

Развиваясь и трансформируясь, эта революция привела не к буржуазному строю, не к социалистиче­скому, а к тоталитарному государству, совершенно новой, в истории никем непредвиденной общественной формации. То обстоятельство, что значительная часть европейского рабочего движения приняла проповедуе­мые Лениным формы, от которых Аксельрод считал Европу застрахованной, показывает, что вопрос им анализировавшийся, неизмеримо сложнее, чем Аксель­род это думал и изображал. Впрочем, его статьи скоро должны были в глазах меньшевиков потерять значи­тельную часть своего значения. Ведь их критика стала сосредоточиваться совсем не на доказательстве {174} буржуазных тенденций политики Ленина, а, наоборот, на обвинении его в том, что, игнорируя буржуазный характер развертывавшейся в 1905-6 г.г. революции, провозглашая диктатуру пролетариата и крестьянства, перепрыгивая через всякие препоны, он бессознательно стремится превратить буржуазную революцию в социа­листическую.

Статьи Аксельрода, когда я с ними ознакомился, показались мне надуманными и лишь неприятно напом­нили обостренную полемику в Киеве с Вилоновым, конторщиком железнодорожных мастерских, входившим в кружок, который в 1902-3 году я посещал в качестве пропагандиста. Перевертывая формулу Ленина из «Что делать», - гласящую, что стихийное движение рабоче­го класса есть трэд-юнионизм, идет к подчинению его буржуазной идеологии и задача в том, чтобы «совлечь» рабочих с этого пути под «крылышко социал-демокра­тии». Вилонов утверждал, что стихийное движение ра­бочих, наоборот, тянется, прямо идет к социализму, а вот приходящая к ним из разных слоев радикальная интеллигенция «совлекает» их с правильного пути, «пакостит» им, затемняет их сознание, ставя пред ними ближайшей задачей не социалистическую революцию, а буржуазную.

У радикальной интеллигенции, говорил Вилонов, под видом марксистов, проникающих в рабо­чую среду, падение царизма высшая и последняя цель, тогда как рабочие должны вместе с свержением само­державия добиваться и свержения капитализма (При моем первом свидании с Лениным - он говорил о письмах, которые получал из Екатеринослава от некоего рабо­чего, подписывавшегося «Мишей Заводским». Одно из них Ленин напечатал в своей брошюре «Письмо к товарищу об организаци­онных задачах». Я тогда не знал, что Миша Заводской никто иной, как часто споривший со мною ученик мой - Вилонов, ставший потом весьма известным большевиком. Ленин впервые увидел Вилонова в Париже в 1909 г. и писал Горькому (Вилонов перед этим был в школе Горького на Капри), что видит в Вилонове «поруку, что рабочий класс России выкует превосходную революционную социал-демократию».).

{175} О статьях Аксельрода мне удалось говорить с Лениным лишь числа 18 или 20 января, когда я рас­сказал ему о встрече в отеле с Аксельродом, о которой я уже писал. Напомню, что Ленин был недоволен тем, что я счел нужным извиниться пред Аксельродом за грубые выражения по его адресу. «Промах дали, они на нас собак вешают, пусть не жмутся, получая хорошую сдачу». Начав говорить об Аксельроде сравнительно спокойно, Ленин скоро оставил этот тон и, если употре­бить выражение Красикова, превратился «в тигра». Он говорил:

Что такое писания Аксельрода? Самая большая гадость, которую только пришлось читать в нашей пар­тийной литературе. Послушать его, так выйдет, что часть партии, представленная на съезде большинством, вела рабочий класс России на заклание его буржуазией, а вот другая часть партии - Аксельрод и ему подобные - являются выражением кристально-чистого социализ­ма. Аксельрод оплевал трехгодичную работу «Искры», все ее достижения. За три года существования «Искры» и искровской организации, они, по его мнению, кроме «организационной утопии теократического характера» и подчинения рабочего движения буржуазной интеллиген­ции, - ничего доброго не сделали. Нужно быть тупо­умным, выжившим из ума человеком, чтобы отважиться писать такую глупость. Я всю эту выдумку разоблачу. С фактами, документами в руках покажу подлинное лицо обоих течений. Пусть партия судит.

Я спросил Ленина, как скоро он намерен написать свою брошюру и когда нужно ждать ее появления?

Вероятно, в начале апреля.

Жаль, - сказал я, - что в течение ближайших месяцев не придется с вами видеться. Для меня это {176} будет большим уроном. При первой же возможности я хочу возвратиться в Россию. А до отъезда естественно хотелось бы приобрести возможно больше такого зна­ния, которое почерпается не столько из книг, сколько из личного общения с наиболее авторитетными и опыт­ными членами партии, из них же первым являетесь вы.

А почему вы думаете, что не придется видеться?

Вы, вероятно, так будете заняты писанием, что на разговоры и свидания с визитерами моего партийного ранга у вас времени не будет.

Это совсем не так, - возразил Ленин. - Я не хочу работать без передышки, я буду вести работу, чередуя ее с часами отдыха. Например, около четырех часов - это моя давняя привычка, я обязательно буду выходить на прогулку на полчаса, на сорок минут. Ничего не имею против того, чтобы в это время вы заходили ко мне вместе прогуляться. Шагать по улицам в одиночестве я совсем не люблю.

«Приглашение», или иначе сказать «позволение», сопровождать Ленина во время его прогулок я исполь­зовал довольно широко. Этот человек меня крайне инте­ресовал. Та небольшая брошюра, которую он сначала намеревался написать, растянулась, превратилась в до­вольно объемистую книжку и вышла она из печати не в начале апреля, как Ленин предполагал, а в половине мая. Он писал ее в феврале, марте и половине апреля. Сколько раз видел я Ленина за эти десять недель? Точно не помню, думаю, что, не считая двух прогулок в бли­жайшие к Женеве горы, - за время писания Лениным «Шаг вперед - два шага назад» я видел его никак не менее пятнадцати раз.

И эти свидания с ним позволили мне установить, с какими взглядами на партийную рас­прю Ленин начал писать свою книгу, какие новые взгля­ды он стал потом в ней развивать и, в конце концов, как, насилуя себя, он отказался сделать те неизбежные {177} политические и организационные выводы, которых, по его мнению, неумолимо требовало положение дел в партии.

Подготовку своей книги он начал несомненно ощупью. Он не мог тогда еще сказать, что целый ров принципиальных разногласий разделяет большевиков от меньшевиков. Для унижения последних он прибег к осо­бому методу. «Чтобы определить характер какого-ни­будь политического течения, нужно узнать, кто за него голосует, его поддерживает, и кто его союзник и его хвалит. Изучайте детально все прения и голосования на съезде, и вы ясно увидите, что за меньшинством шли, за него голосовали, самые отсталые, путанные, анти-искровского духа люди». За ними, заключал Ленин, тянулось «всякое политическое дрянцо» («дрррянцо» - как выговаривал Ленин).

К нему он относил представи­телей еврейского Бунда, участников «Рабочего Дела» в лице Акимова и Мартынова, делегатов съезда вроде Махова, презрительно именуемого «болотом», и некото­рых других. Передавать, что я слышал от Ленина насчет «дрянца», нет надобности. В очень смягченной форме, без больших ругательств - это можно найти в его книге. Но о двух вещах, слышанных от Ленина во время первых же прогулок с ним, стоит рассказать.

Жестоко понося Бунд, говоря, что его организация превосходна, но ее возглавляют «дурачки», Ленин глав­ное их преступление видел в том, что положение Бунда в общей российской социал-демократии они хотят уста­новить на началах федерации. «Не некоторой автономии, а, заметьте, федерации. На это мы никогда не пойдем». Возможно, что против федеративного принципа у Ле­нина были основательные аргументы, я их не слышал. От него я только слышал, что принцип федерации абсо­лютно несовместим с принципом централизма, а свя­тость, высочайшее качество, централизма в строении партии имели в глазах Ленина такую же ценность, как самые важные пункты ее программы.

(«Одновременно с созданием Всемирной сионистской организации на Первом конгрессе в Базеле (1897 г.), в Вильно, на тайной нелегальной сходке была основана первая еврейская социалистическая партия - Бунд.

Оба движения повели между собой острую борьбу, хотя с исторической и объективной точек зрения оба они происходили из одного источника.... В кругах еврейской студенческой молодежи из России, собравшейся на Западе, шли жаркие споры на политические и общественные темы. Подавляющее большинство сочувствовало русским революционным движениям и чуждалось еврейского национального дела..»- из книги - Ицхак Маор «Сионистское движение в России» – лдн-книги)

По Ленину {178} выходило, что если нет централизма, всё идет вверх ногами в революционной социалистической партии. «Ни один ортодоксальный марксист не может стоять за федера­тивный принцип. Это самая элементарная истина!. Имен­но этой «истины» я и не понимал. Например, Швейцария, дававшая нам всем приют, была федерацией. В ней прекрасно уживались и французы, и немцы. Почему такая федерация плоха? Почему в социалистической партии, организующейся на базе федерации, не могут ужиться русские, поляки, евреи, латыши? Боясь, чтобы это не повредило моей репутации, я, однако, такого вопроса Ленину не ставил. Полное отрицание федера­тивного принципа и абсолютное железное признание принципа централизма Ленин вдолбил в голову всем большевикам. И нигде идолократия централизма не при­няла такого чудовищного выражения, как у эпигонов Ленина в эпоху сталинизма.

Главнейшая часть СССР на­зывается РСФСР, т. е. «российская социалистическая федеративная советская республика». Слово федерация здесь каким-то чудом допущено, но за этой мнимой федерацией стоит маниакальный, чудовищный, деспо­тический централизм Кремля, всюду проникающий, всё связывающий. Из централизма Ленина выросло Etat concentrationnaire - Государство концентрационных ла­герей!

А теперь о другой вещи, к которой во время первых прогулок с Лениным мне еще более, чем к его сверх­централизму, было сначала трудно привыкнуть. Со мно­гими своими противниками, с их мыслями и оттенками мысли, Ленин разделывался своеобразным способом. Он с размаху лепил на них позорную печать в виде имен Акимова и Мартынова, двух старых партийных работ­ников, представлявших в глазах Ленина «политический кретинизм, теоретическую отсталость, организационный хвостизм». О Мартынове скажу позднее, пока несколько слов об Акимове. Это партийная кличка В. П. Махновца.

{179} Акимов отрицал всю ленинскую концепцию партии и организацию профессиональных революционеров. Он считал, что она вся проникнута вредным, антидемокра­тическим, деспотическим духом. Он - первый на это указал. Он утверждал, что, занимаясь почти исключи­тельно политической агитацией, партия игнорирует во­просы культурного воспитания рабочих и многие, пусть мелкие, но важные экономические нужды народной мас­сы. Вместо того, чтобы держать речи рабочим о сверже­нии самодержавия, Махновец иной раз готов был пре­вратиться в школьного учителя, когда видел, что в его кружке рабочие плохо читают и безграмотно пишут.

Желая быть ближе к рабочим, знать их быт и условия труда, Махновец простым рабочим проработал несколько месяцев на шахтах в Бельгии. Позднее, участвуя в Рос­сии в рабочей кооперации, чтобы лучше вести ее дела, в частности, лучше организовать заготовку и продажу мя­са, он для учебы поступил на некоторое время маленьким приказчиком на службу к одному частному мясоторговцу.

На съезде партии только он голосовал против при­нятия программы, выработанной Плехановым и редакци­ей «Искры». В ней для него была особенно неприемлема идея, что для торжества социалистической революции необходима диктатура пролетариата, т. е. по объясне­нию Плеханова - «подавление всех общественных дви­жений, прямо или косвенно угрожающих интересам про­летариата». В то время мы все - и большевики и меньшевики - без малейшей критики, как нечто неос­поримое, как категорический императив, принимали эту идею. Акимов в среде русских социал-демократов был один из первых, восставших против нее. На том же партийном съезде Акимов в одной из своих речей заме­тил, что партия все время заслоняет собою рабочий класс. В партии, в том виде, в каком ее воспитывает «Искра», сказал он, никогда не произносится {180} пролетариат в «именительном падеже», а всегда только в «роди­тельном», т. е. в виде «дополнения к партии». Делегаты съезда держались за бока от смеха, слушая эту «акимовскую глупость». А странная формула Акимова была далеко не так уж глупа.

С Акимовым мне пришлось встретиться впервые в 1905 и потом видеться с ним в 1919-1920 г.г. после октябрьской революции. Он служил тогда в Звенигороде, недалеко от Москвы, и иногда приезжал ко мне. Узнав его поближе, я не мог не оценить и его обширных знаний и большую скромность. Конечно, у него было много чудачества, но это был кристальной честности че­ловек, до мозга костей демократ, неутомимый обще­ственный работник, без всякой позы, громких слов, про­никнутый мыслью, что вся жизнь его до самого послед­него дыханья должна служить общественному благу.

На смертном одре (в 1921 г.) он просил свою сестру записывать, что он чувствует, о чем он думает, от чего страдает, умирая. Он считал, что, может быть, такие предсмертные записи принесут какую-то пользу меди­цине. И вот этого человека, своими демократическими взглядами опередившего на десятилетия многих партий­ных товарищей, - Ленин считал кретином, «полуидиотом». Плеханов писал, что «Акимов никому не страшен, им не испугаешь даже воробья на огороде». А именно Акимовым то и дело пугал Ленин. В 1903 и 1904 г.г., как только где-либо в ком-либо замечался уклон от его - Ленина - мыслей, он немедленно в качестве позорной печати вытаскивал имя Акимова: «здесь пахнет Акимо­вым», это «акимовщина», «дух Акимова», «ты победил, тов. Акимов», тут «реванш Акимова», «союз с Акимо­вым», «уступка Акимову», «ликование Акимова» и т. д. в том же духе. Подобными фразами изобилует «Шаг вперед - два шага назад» и их еще в большем количе­стве я наслушался от Ленина во время наших прогулок. Акимова я тогда совсем не знал, никогда не видел, но {181} ленинское насмешливое запугивание и клеймение именем Акимова - мне совсем не нравилось.

Я хотел слышать аргументы по существу вопроса. Должен сознаться, что в конце концов, незаметно для себя, я стал к этому привыкать. О чем это говорит? Ленин умел гипнотизи­ровать свое окружение, бросая в него разные словечки; он бил ими словно обухом по голове своих товарищей, чтобы заставить их шарахаться в сторону от той или иной мысли. Вместо долгих объяснений - одно только словечко должно было вызывать, как в экспериментах проф. Павлова, «условные рефлексы». В 1903 г. и половине 1904 г. таким словечком была «Акимовщина», в следующие годы появились другие: «ликвидатор», «отзо­вист», «махист», «социал-патриот» и т. д. Спастись от гипноза штампованных словечек можно было лишь дале­ко уходя от Ленина, порывая с ним связь. В январе - мае 1904 г. у меня об этом еще не могло быть и речи.

От анализа «дрянца», спутника, компрометирующе­го меньшевиков, Ленин скоро перешел к критике их самих и здесь мне пришлось быть наблюдателем неверо­ятно крутого поворота всей позиции Ленина. Пятого и девятого января он говорил мне, что между большин­ством и меньшинством нет серьезных принципиальных разногласий. Теперь такого рода разногласия стали сы­паться как из рога изобилия. В каждую новую прогулку число их прибавлялось.

Параграф 1 устава партии, - говорил Ленин, - в моей формулировке представляет осадное положение против вторжения в партию оппортунистических эле­ментов. В формулировке Мартова - это открытые две­ри для заполнения партии именно такими элементами. Меньшинство, зараженное духом анархического буржу­азного индивидуализма, не признает ни авторитета партийного съезда, ни партийную дисциплину. Оно фактически отрицает централизм, видя в нем, подобно Аксельроду, «организационную утопию теократического {182} характера». Вместо того, чтобы строить партию сверху, оно, следуя за Акимовым, хочет строить ее снизу. Мень­шинство высмеивает значение твердого устава партии, формально и строго определяющего ее организацию. Оно хочет, чтобы партия была в расплывчатом состоянии.

Как и в критике «дрянца» не нужно перечислять всякие другие обвинения меньшинства Лениным, они напечатаны в его книге; гораздо важнее указать на из­менения психологического состояния Ленина по мере то­го, как он всё более и более отыскивал действительные и мнимые политические грехи меньшевиков. От презри­тельно насмешливого тона, с которым он приступил к анализу «дрянца», Ленин скачками перешел к едкой злобе, а потом к тому, что я называю ражем.

Мне осо­бенно запомнился один день, когда одолеваемый этим ражем Ленин поразил меня своим видом. То было, ка­жется, после 10 марта (Ленин сделал тогда не очень яркий публичный доклад о годовщине Парижской Ком­муны). Можно было подумать, что Ленин пьян, чего не было и не могло быть в действительности. Я не видел никогда, чтобы он пил более одной кружки пива. Он был возбужденный, красный, словно налитый кровью. Никогда еще он не говорил о мартовцах, новоискровцах, словом, меньшевиках с таким ожесточением и ругатель­ствами. Никогда еще его обвинения меньшевиков не шли так далеко. В течение 7 или 8 дней, что я его не видел, отношение Ленина к меньшевикам превратилось в жгу­чую безграничную дикую ненависть.

ШАГ ВПЕРЕД, ДВА ШАГА НАЗАД

(КРИЗИС В НАШЕЙ ПАРТИИ) 97

Написано в феврале - мае 1904 г.

Напечатано в мае 1904 г. в Женеве отдельной книгой

Печатается по тексту книги, сверенному с рукописью и текстом сборника: Вл. Ильин. «За 12 лет», 1907

Обложка книги В. И. Ленина «Шаг вперед, два шага назад». - 1904 г.

Уменьшено

ПРЕДИСЛОВИЕ

Когда идет продолжительная, упорная, горячая борьба, то по истечении некоторого времени начинают обыкновенно вырисовываться центральные, основные спорные пункты, от решения которых зависит окончательный исход кампании и по сравнению с которыми все более и более отодвигаются на задний план все и всяческие мелкие и мелочные эпизоды борьбы.

Так обстоит дело и с нашей внутрипартийной борьбой, которая вот уже полгода приковывает к себе внимание всех членов партии. И именно потому, что мне пришлось в предлагаемом читателю очерке всей борьбы касаться многих мелочей, имеющих ничтожный интерес, многих дрязг, не имеющих, в сущности, никакого интереса, именно поэтому мне хотелось бы с самого начала обратить внимание читателя на два действительно центральных, основных пункта, которые представляют громадный интерес, которые имеют несомненное историческое значение и являются самыми насущными политическими вопросами на очереди дня в нашей партии.

Первый такой вопрос - вопрос о политическом значении того деления нашей партии на «большинство» и «меньшинство», которое сложилось на втором съезде партии и отодвинуло далеко назад все прежние деления русских социал-демократов.

Второй вопрос - вопрос о принципиальном значении позиции новой «Искры» по организационным вопросам,

188 В. И. ЛЕНИН

поскольку эта позиция является действительно принципиальной.

Первый вопрос есть вопрос об исходном пункте нашей партийной борьбы, об ее источнике, об ее причинах, об ее основном политическом характере. Второй вопрос есть вопрос о конечных результатах этой борьбы, об ее финале, о том принципиальном итоге, который получается по сложении всего, что относится к области принципов, и по вычитании всего, что относится к области дрязг. Первый вопрос решается анализом борьбы на партийном съезде, второй - анализом нового принципиального содержания новой «Искры». Тот и другой анализ, составляющий содержание девяти десятых моей брошюры, приводит к выводу, что «большинство» есть революционное, а «меньшинство» - оппортунистическое крыло нашей партии; разногласия, разделяющие то и другое крыло в настоящее время, сводятся, главным образом, не к программным и не к тактическим, а лишь к организационным вопросам; та новая система воззрений, которая тем яснее вырисовывается в новой «Искре», чем больше старается она углубить свою позицию и чем чище становится эта позиция от дрязг из-за кооптации, есть оппортунизм в организационных вопросах.

Главным недостатком наличной литературы о нашем партийном кризисе является, в области изучения и освещения фактов, почти полное отсутствие анализа протоколов партийного съезда, а в области выяснения основных принципов организационного вопроса, отсутствие анализа той связи, которая несомненно существует между коренной ошибкой тов. Мартова и тов. Аксельрода в формулировке параграфа первого устава и в защите этой формулировки, с одной стороны, и всей «системой» (поскольку тут может быть речь о системе) теперешних принципиальных взглядов «Искры» по организационному вопросу. Нынешняя редакция «Искры», по-видимому, даже не замечает этой связи, хотя значение споров о параграфе первом отмечалось уже много и много раз в литературе «большинства». В сущности, тов. Аксельрод и тов. Мартов только

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 189

углубляют теперь, развивают и расширяют свою первоначальную ошибку по параграфу первому. В сущности, уже в спорах о параграфе первом стала намечаться вся позиция оппортунистов в организационном вопросе: и их защита расплывчатой, не сплоченной крепко партийной организации, и их вражда к идее («бюрократической» идее) построения партии сверху вниз, исходя из партийного съезда и из созданных им учреждений, и их стремление идти снизу вверх, предоставляя зачислять себя в члены партии всякому профессору, всякому гимназисту и «каждому стачечнику», и их вражда к «формализму», требующему от члена партии принадлежности к одной из признанных партией организаций, и их наклонность к психологии буржуазного интеллигента, готового лишь «платонически признавать организационные отношения», и их податливость к оппортунистическому глубокомыслию и к анархическим фразам, и их тенденция к автономизму против централизма, одним словом, все то, что расцветает теперь пышным цветом в новой «Искре», все более и более содействуя полному и наглядному выяснению сделанной первоначально ошибки.

Что касается до протоколов партийного съезда, то поистине незаслуженное невнимание к ним может быть объяснено только засорением наших споров дрязгами, да еще, пожалуй, слишком большим количеством слишком горькой правды в этих протоколах. Протоколы партийного съезда дают единственную в своем роде, незаменимую по точности, полноте, всесторонности, богатству и аутентичности, картину действительного положения дел в нашей партии, картину воззрений, настроений и планов, нарисованную самими участниками движения, картину существующих политических оттенков внутри партии, показывающую их сравнительную силу, их взаимоотношение и их борьбу. Именно протоколы партийного съезда и только эти протоколы показывают нам, насколько нам удалось в действительности смести все остатки старых, чисто кружковщинских связей и заменить их единой великой партийной связью. Каждый член партии, если он хочет сознательно

190 В. И. ЛЕНИН

участвовать в делах своей партии, обязан тщательно изучать наш партийный съезд, - именно: изучать, потому что одно чтение груды сырого материала, составляющей протоколы, еще не дает картины съезда. Лишь путем тщательного и самостоятельного изучения можно добиться (и должно добиваться) того, чтобы краткие конспекты речей, сухие экстракты из прений, мелкие стычки по мелким (по-видимому, мелким) вопросам слились в нечто цельное, чтобы перед членами партии встала, как живая, фигура каждого выдающегося оратора, выяснилась вся политическая физиономия каждой группы делегатов партийного съезда. Пишущий эти строки будет считать свою работу не пропавшей даром, если ему удастся дать хотя бы толчок к широкому и самостоятельному изучению протоколов партийного съезда.

Еще одно слово по адресу противников социал-демократии. Они злорадствуют и кривляются, наблюдая наши споры; они постараются, конечно, выдергивать для своих целей отдельные места моей брошюры, посвященной недостаткам и недочетам нашей партии. Русские социал-демократы уже достаточно обстреляны в сражениях, чтобы не смущаться этими щипками, чтобы продолжать, вопреки им, свою работу самокритики и беспощадного разоблачения собственных минусов, которые непременно и неизбежно будут превзойдены ростом рабочего движения. А господа противники пусть попробуют представить нам картину действительного положения дел в их «партиях», хоть отдаленно приближающуюся к той, которую дают протоколы нашего второго съезда!

Н. Ленин

Май 1904 года.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 191

а) ПОДГОТОВКА СЪЕЗДА

Существует изречение, что каждый имеет право в течение 24 часов проклинать своих судей. Наш партийный съезд, как и всякий съезд всякой партии, явился тоже судьей некоторых лиц, претендовавших на должность руководителей и потерпевших крушение. Теперь эти представители «меньшинства», с наивностью, доходящей до умилительности, «проклинают своих судей» и стараются всячески дискредитировать съезд, умалить его значение и авторитетность. Всего рельефнее, пожалуй, выразилось это стремление в статье Практика в № 57 «Искры», возмущающегося идеей о суверенной «божественности» съезда. Это - такая характерная черточка новой «Искры», что ее нельзя обойти молчанием. Редакция, состоящая в большинстве своем из лиц, отвергнутых съездом, продолжает, с одной стороны, называть себя «партийной» редакцией, а, с другой стороны, открывает объятия лицам, утверждающим, что съезд - не божество. Это мило, не правда ли? Да, господа, съезд, конечно, не божество, но что следует думать о людях, начинающих «разносить» съезд после того, как они потерпели на нем поражение?

Припомните, в самом деле, главные факты по истории подготовки съезда.

«Искра» с самого начала, в своем анонсе 1900 года*, предшествовавшем выпуску газеты, объявила, что,

* См. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 354-360. Ред.

192 В. И. ЛЕНИН

прежде чем объединяться, нам надо размежеваться. «Искра» постаралась превратить конференцию 1902 года 98 в частное совещание, а не в партийный съезд*. «Искра» чрезвычайно осторожно действовала летом и осенью 1902 года, возобновляя выбранный на этой конференции Организационный комитет. Наконец, дело размежевания кончилось, - кончилось по нашему общему признанию. Организационный комитет конституировался в самом конце 1902 г. «Искра» приветствует его упрочение и заявляет, - в редакционной статье № 32, - что созыв партийного съезда дело самой настоятельной, неотложной надобности**. Таким образом, нас всего уже меньше можно упрекнуть в торопливости по отношению к созыву второго съезда. Мы действовали именно по правилу: семь раз отмерь, один отрежь; мы имели полное нравственное право полагаться на товарищей, что после того, как отрезано, они не примутся плакаться и перемеривать. Организационный комитет выработал чрезвычайно тщательный (формалистический и бюрократический, сказали бы люди, которые прикрывают теперь этими словечками свою политическую бесхарактерность) устав второго съезда, провел этот устав по всем комитетам и, наконец, утвердил его, постановив между прочим в § 18: «Все постановления съезда и все произведенные им выборы являются решением партии, обязательным для всех организаций партии. Они никем и ни под каким предлогом не могут быть опротестованы и могут быть отменены или изменены только следующим съездом партии»***. Не правда ли, как невинны сами по себе эти слова, принятые в свое время молча, как нечто само собою подразумевающееся, и как странно звучат они теперь, точно приговор, изрекаемый над «меньшинством»! С какой целью составлен был подобный параграф? Для соблюдения одной формальности? Конечно, нет. Это постановление казалось необходимым и было действительно необходимо, ибо партия состояла из ряда

* См. протоколы второго съезда, стр. 20.

** См. Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 91-93. Ред.

*** См. протоколы второго съезда, стр. 22-23 и 380.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 193

раздробленных и самостоятельных групп, от которых можно было ждать непризнания съезда. Это постановление выражало собою именно добрую волю всех революционеров (о которой так часто и так неуместно говорят теперь, эвфемистически характеризуя термином добрый то, что более заслуживает эпитета капризный). Оно равнялось взаимному честному слову, которое дали все русские социал-демократы. Оно должно было гарантировать, что громадные труды, опасности, расходы, связанные со съездом, не пропадут даром, что съезд не превратится в комедию. Оно заранее квалифицировало всякое непризнание решений и выборов съезда, как нарушение доверия.

Над кем же смеется новая «Искра», сделавшая новое открытие, что съезд не божество и решения его не святыня? Содержит ли ее открытие «новые организационные взгляды» или только новые попытки замести старые следы?

б) ЗНАЧЕНИЕ ГРУППИРОВОК НА СЪЕЗДЕ

Итак, съезд был созван после самой тщательной подготовки, на началах в высшей степени полного представительства. Общее признание правильности состава съезда и безусловной обязательности его решений нашло себе выражение и в заявлении председателя (стр. 54 протоколов) после конституирования съезда.

В чем же состояла главная задача съезда? В создании действительной партии на тех принципиальных и организационных началах, которые были выдвинуты и разработаны «Искрой». Что именно в этом направлении съезд должен был работать, это было предрешено трехлетней деятельностью «Искры» и ее признанием со стороны большинства комитетов. Искровская программа и направление должны были стать программой и направлением партии, искровские организационные планы должны были получить закрепление в организационном уставе партии. Но само собою разумеется, что такой результат не мог быть достигнут без борьбы: полнота представительства на съезде обеспечила присутствие

194 В. И. ЛЕНИН

на нем и таких организаций, которые вели решительную борьбу с «Искрой» (Бунд и «Рабочее Дело»), и таких, которые, признавая «Искру» руководящим органом на словах, на деле преследовали свои особые планы и отличались неустойчивостью в принципиальном отношении (группа «Южного рабочего» и примыкающие к ней делегаты некоторых комитетов). При таких условиях съезд не мог не превратиться в арену борьбы за победу искровского направления. Что съезд и был на самом деле такой борьбой, - это сразу станет ясно для всякого, кто сколько-нибудь внимательно прочтет его протоколы. Наша же задача теперь состоит в том, чтобы детально проследить главнейшие группировки, обнаружившиеся по разным вопросам на съезде, и восстановить, по точным данным протоколов, политическую физиономию каждой из основных групп съезда. Что именно представляли из себя те группы, те направления и те оттенки, которым предстояло на съезде слиться, под руководством «Искры», в единую партию? - вот что должны мы показать анализом прений и голосований. Выяснение этого обстоятельства имеет кардинальную важность и для изучения того, чем являются на деле наши социал-демократы, и для понимания причин расхождения. Вот почему я в своей речи на съезде Лиги и в своем письме в редакцию новой «Искры» выдвигал на первый план именно анализ различных группировок*. Мои оппоненты из представителей «меньшинства» (и Мартов во главе их) совершенно не поняли сущности вопроса. На съезде Лиги они ограничивались частичными поправками, «оправдываясь» от того обвинения в повороте к оппортунизму, которое было против них выдвинуто, и не пытаясь даже нарисовать, в противовес мне, хоть какую-нибудь другую картину группировок на съезде. Теперь в «Искре» (№ 56) Мартов пытается выставить все попытки точно отграничить различные политические группы на съезде - простым «кружковым политиканством». Сильно сказано, тов. Мартов! Но сильные слова новой «Искры» имеют одно оригинальное свой-

* См. настоящий том, стр. 41-52, 98-104. Ред.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 195

ство: стоит точно воспроизвести все перипетии расхождения, начиная со съезда, и все эти сильные слова обращаются целиком и прежде всего против теперешней редакции. Оглянитесь-ка на себя, гг. так называемые партийные редакторы, поднимающие вопрос о кружковом политиканстве!

Мартову до такой степени неприятны теперь факты нашей борьбы на съезде, что он старается совершенно затушевать их. «Искровец, - говорит он, - это тот, кто на съезде партии и до него выражал свою полную солидарность с «Искрой», отстаивал ее программу и ее организационные взгляды и поддерживал ее организационную политику. На съезде таких искровцев было свыше сорока - столько голосов было подано за программу «Искры» и за резолюцию о признании «Искры» Центральным Органом партии». Откройте протоколы съезда, и вы увидите, что программа принята всеми (стр. 233), кроме воздержавшегося Акимова. Тов. Мартов хочет, таким образом, уверить нас, что и бундовцы, и Брукэр, и Мартынов доказали свою «полную солидарность» с «Искрой» и отстаивали ее организационные взгляды! Это смешно. Превращение после съезда всех его участников в равноправных членов партии (да и то не всех, ибо бундовцы ушли) смешивается здесь с той группировкой, которая вызывала борьбу на съезде. Изучение того, из каких элементов сложилось после съезда «большинство» и «меньшинство», подменивается официальной фразой: признали программу!

Возьмите голосование о признании «Искры» Центральным Органом. Вы увидите, что именно Мартынов, которому тов. Мартов со смелостью, достойной лучшего дела, приписывает теперь отстаиванье организационных взглядов и организационной политики «Искры», настаивает на отделении двух частей резолюции: голого признания «Искры» ЦО и признания ее заслуг. При голосовании первой части резолюции (признание заслуг «Искры», выражение солидарности с нею) за - подано только 35 голосов, два - против (Акимов и Брукэр) и одиннадцать воздержались (Мартынов, пять бундовцев и пять голосов редакции: по два у меня и у Мартова

196 В. И. ЛЕНИН

и один у Плеханова). Группа антиискровцев (пять бундовцев и три рабочедельца) обнаруживается, следовательно, с полной ясностью и здесь, на этом, самом выгодном для теперешних взглядов Мартова и им самим выбранном примере. Возьмите голосование за вторую часть резолюции - признание «Искры» Центральным Органом без всякой мотивировки и без выражения солидарности (страница 147 протоколов): за подано 44 голоса, которые и причисляются нынешним Мартовым к искровцам. Всего был 51 голос; за вычетом пяти голосов воздерживавшихся редакторов остается 46; два голосовали против (Акимов и Брукэр); в число остальных 44 входят, следовательно, все пять бундовцев. Итак, бундовцы на съезде «выражали полную солидарность с «Искрой»» - так пишется официальная история официальной «Искрой»! Забегая вперед, объясним читателю истинные мотивы этой официальной правды: нынешняя редакция «Искры» могла бы быть и была бы партийной редакцией на деле (а не quasi* -партийной, как теперь), если бы бундовцы и рабочедельцы не ушли со съезда; вот почему этих вернейших стражей теперешней так называемой партийной редакции и надо было возвести в «искровцев». Но об этом подробно после.

Спрашивается далее: если съезд представлял из себя борьбу искровских и антиискровских элементов, то не было ли промежуточных, неустойчивых элементов, которые колебались между теми и другими? Всякий, сколько-нибудь знакомый с нашей партией и с обычной физиономией всяких съездов, уже a priori** склонен будет ответить на этот вопрос утвердительно. Тов. Мартову очень не хочется теперь вспоминать об этих неустойчивых элементах, и он изображает группу «Южного рабочего» с тяготеющими к ней делегатами, как типичных искровцев, а разногласия наши с ними ничтожными и неважными. К счастью, теперь перед нами лежит полный текст протоколов, и мы можем разрешить этот

* - мнимо. Ред.

** - заранее. Ред.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 197

вопрос - вопрос факта, разумеется, - на основании документальных данных. То, что мы сказали выше об общей группировке на съезде, конечно, не претендует на решение этого вопроса, а лишь на правильную постановку его.

Без анализа политических группировок, без картины съезда, как борьбы таких-то оттенков, нельзя ничего понять в нашем расхождении. Попытка Мартова смазать различие оттенков путем причисления даже бундовцев к искровцам есть простое уклонение от вопроса. A priori уже, на основании истории русской социал-демократии до съезда, намечаются (для дальнейшей проверки и детального изучения) три главные группы: искровцев, антиискровцев и неустойчивых, колеблющихся, шатких элементов.

в) НАЧАЛО СЪЕЗДА. - ИНЦИДЕНТ С ОРГАНИЗАЦИОННЫМ КОМИТЕТОМ

Анализ прений и голосований на съезде всего удобнее вести в порядке заседаний съезда, чтобы последовательно отмечать все более и более обрисовывающиеся политические оттенки. Лишь тогда, когда это безусловно необходимо, будут делаться отступления от хронологического порядка для совместного рассмотрения тесно связанных вопросов или однородных группировок. В интересах беспристрастия мы будем стараться отмечать все главнейшие голосования, опуская, конечно, массу вотировок по мелочам, которые заняли у нашего съезда непомерное количество времени (отчасти вследствие нашей неопытности и неумения распределить материал между комиссионными и пленарными заседаниями, отчасти вследствие проволочек, граничивших с обструкцией).

Первым вопросом, который вызвал дебаты, начинающие обнаруживать различие оттенков, был вопрос о постановке на первое место (в «порядке дня» съезда) пункта: «положение Бунда в партии» (стр. 29-33 протоколов). С точки зрения искровской, которую защищали Плеханов, Мартов, Троцкий и я, не могло быть

198 В. И. ЛЕНИН

никаких сомнений на этот счет. Уход Бунда из партии показал воочию правильность наших соображений: если Бунд не хотел идти вместе с нами и признать те организационные начала, которые разделяло, вместе с «Искрой», большинство партии, - то было бесполезно и бессмысленно «делать вид», что мы идем вместе, и только затягивать съезд (как затягивали его бундовцы). Вопрос был уже выяснен вполне в литературе, и для всякого сколько-нибудь вдумчивого члена партии было очевидно, что остается только открыто поставить вопрос и прямо, честно сделать выбор: автономия (идем вместе) или федерация (расходимся).

Уклончивые во всей своей политике, бундовцы пожелали уклониться и тут, оттягивая вопрос. К ним присоединяется тов. Акимов, выдвигающий сразу, видимо от лица всех сторонников «Рабочего Дела», организационные разногласия с «Искрой» (стр. 31 протоколов). На сторону Бунда и «Рабочего Дела» становится тов. Махов (два голоса Николаевского комитета, незадолго перед тем выражавшего свою солидарность с «Искрой»!). Для тов. Махова вопрос совершенно неясен, а «больным местом» он считает и «вопрос о демократическом устройстве или, наоборот (это заметьте!), о централизме» - точь-в-точь, как большинство теперешней нашей «партийной» редакции, которое на съезде не заметило еще этого «больного места»!

Итак, против искровцев выступает Бунд, «Рабочее Дело» и тов. Махов, имеющие вместе как раз те десять голосов, которые и поданы были против нас (стр. 33). За подано 30 голосов - цифра, около которой, как увидим ниже, часто колеблются голоса искровцев. Одиннадцать голосов, оказывается, воздержались - видимо, не становясь на сторону ни той, ни другой из борющихся «партий». Интересно отметить, что когда мы голосовали § 2 устава Бунда (отклонение этого § 2 вызвало уход Бунда из партии), то вотировавших за § 2 и воздержавшихся оказалось тоже десять голосов (стр. 289 протоколов), причем воздерживались именно трое рабочедельцев (Брукэр, Мартынов и Акимов) и тов. Махов. Очевидно, что голосование по вопросу

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 199

о месте вопроса о Бунде дало не случайную группировку. Очевидно, что не только по техническому вопросу о порядке обсуждения, а и по существу расходились с «Искрой» все эти товарищи. Со стороны «Рабочего Дела» это расхождение по существу ясно для всякого, а тов. Махов бесподобно охарактеризовал свое отношение в речи по поводу ухода Бунда (стр. 289-290 прот.). На этой речи стоит остановиться. Тов. Махов говорит, что после резолюции, которая отвергла федерацию, «вопрос о положении Бунда в РСДРП для него из вопроса принципиального становился вопросом реальной политики по отношению к исторически сложившейся национальной организации; здесь я, - продолжает оратор, - не мог не считаться со всеми последствиями, какие могут явиться в результате нашего голосования, и потому вотировал бы за пункт второй в целом». Тов. Махов прекрасно усвоил себе дух «реальной политики»: принципиально он уже отверг федерацию, а поэтому на практике он вотировал бы за такой пункт устава, который проводит эту федерацию! И этот «практичный» товарищ поясняет свою глубокопринципиальную позицию следующими словами: «Но (знаменитое щедринское «но»!), так как то или иное мое голосование имело лишь принципиальный характер (!!) и не могло носить характера практического, ввиду почти единогласного голосования всех остальных участников съезда, то я предпочел воздержаться от голосования, чтобы принципиально»... (упаси нас, господи, от этакой принципиальности!)... «оттенить различие своей позиции в данном случае от позиции, защищаемой делегатами Бунда, голосовавшими за пункт. Обратно, я вотировал бы за этот пункт, если бы делегаты Бунда воздержались от голосования его, на чем они предварительно настаивали». Пойми, кто может! Принципиальный человек воздерживается от того, чтобы громко сказать: да, ибо это практически бесполезно, когда все говорят: нет.

200 В. И. ЛЕНИН

и тесно связанный с самым «больным» вопросом съезда, вопросом о личном составе центров. Комиссия по определению состава съезда высказывается против приглашения группы «Борьба», согласно двукратному решению Организационного комитета (см. стр. 383 и 375 прот.) и докладу его представителей в комиссии (стр. 35). Тов. Егоров, член OK, заявляет, что «вопрос о «Борьбе» (заметьте: о «Борьбе», а не о том или ином ее члене) для него новый», и просит перерыва. Каким образом для члена OK мог быть новым вопрос, дважды решенный OK, остается покрытым мраком неизвестности. Во время перерыва происходит заседание OK (стр. 40 прот.) в том его составе, который случайно находился на съезде (несколько членов OK из старых членов организации «Искры» на съезде отсутствовало)*. Начинаются прения о «Борьбе». Рабочедельцы высказываются за (Мартынов, Акимов и Брукэр, стр. 36-38). Искровцы (Павлович, Сорокин, Ланге, Троцкий, Мартов и др.) - против. Съезд разделяется опять в знакомой уже нам группировке. Борьба из-за «Борьбы» завязывается упорная, и тов. Мартов выступает с особенно обстоятельной (стр. 38) и «боевой» речью, в которой указывает справедливо на «неравномерность представительства» русских и заграничных групп, на то, что едва ли «хорошо» было бы давать заграничной группе «привилегию» (золотые слова, особенно поучительные теперь, с точки зрения событий, бывших после съезда!), что не следует поощрять «организационного хаоса в партии, который характеризовался дроблением, не вызываемым никакими принципиальными соображениями» (не в бровь, а в глаз... - «меньшинству» нашего партийного съезда!). Кроме сторонников «Рабочего Дела» никто открыто и мотивированно не выступает за «Борьбу» вплоть до закрытия списка ораторов (стр. 40): надо отдать справедливость тов. Акимову и его друзьям, что они, по крайней мере, не виляли и не прятались, а открыто вели свою линию, открыто говорили о том, чего хотели.

* О заседании этом см. «Письмо» Павловича, члена OK и единогласно выбранного до съезда доверенным лицом редакции, ее седьмым членом (прот. Лиги, стр. 44).

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 201

После закрытия списка ораторов, когда по существу высказываться уже нельзя, тов. Егоров «настоятельно требует, чтобы было выслушано постановление OK, принятое только что». Неудивительно, что члены съезда возмущены таким приемом, и тов. Плеханов, как председатель, выражает свое «недоумение, как может тов. Егоров настаивать на своем требовании». Казалось бы, одно из двух: или высказываться открыто и определенно по существу вопроса перед всем съездом, или не высказываться вовсе. Но дать закрыть список ораторов и затем, под видом «заключительного слова», преподнести съезду новое постановление OK - именно по обсуждавшемуся вопросу - это равносильно удару из-за угла!

Заседание возобновляется после обеда, и бюро, продолжающее недоумевать, решает отступить от «формальности» и прибегнуть к последнему, на съездах лишь в крайних случаях употребительному средству «товарищеского объяснения». Представитель OK, Попов, сообщает постановление OK, принятое всеми его членами против одного, Павловича (стр. 43), и предлагающее съезду пригласить Рязанова.

Павлович заявляет, что он отрицал и отрицает законность собрания OK, что новое постановление OK «противоречит его прежнему решению». Заявление производит бурю. Тов. Егоров, тоже член OK и член группы «Южного рабочего», уклоняется от ответа по существу и хочет перенести центр тяжести на вопрос о дисциплине. Тов. Павлович будто бы нарушил партийную дисциплину (!), ибо OK, обсудив протест Павловича, решил «не доводить до сведения съезда отдельное мнение Павловича». Дебаты переносятся на вопрос о партийной дисциплине, и Плеханов назидательно разъясняет тов. Егорову, при шумных аплодисментах съезда, что «императивных мандатов у нас нет» (стр. 42, сравни стр. 379, устав съезда, § 7: «Депутаты не должны быть ограничены в своих полномочиях императивными мандатами. В отправлении своих полномочий они совершенно свободны и независимы»). «Съезд есть самая высшая партийная инстанция», и, следовательно,

202 В. И. ЛЕНИН

нарушает партийную дисциплину и устав съезда именно тот, кто стесняет чем бы то ни было обращение любого делегата прямо к съезду по всем , без исключения и изъятия, вопросам партийной жизни. Спорный вопрос сводится, таким образом, к дилемме: кружковщина или партийность? Ограничение прав делегатов на съезде во имя воображаемых прав или уставов разных коллегий и кружков, или полное , не на словах только, а на деле, распущение всех низших инстанций и старых группок перед съездом впредь до создания действительно партийных должностных учреждений. Читатель видит уже отсюда, какую громадную принципиальную важность имел этот спор в самом начале съезда (третье заседание), поставившего себе целью фактически восстановить партию. На этом споре сконцентрировался, так сказать, конфликт старых кружков и группок (вроде «Южного рабочего») с возрождающейся партией. И антиискровские группы сейчас же обнаруживают себя: и бундовец Абрамсон, и тов. Мартынов, горячий союзник нынешней редакции «Искры», и наш знакомый тов. Махов - все они высказываются за Егорова и группу «Южного рабочего» против Павловича. Тов. Мартынов, щеголяющий теперь, наперерыв с Мартовым и Аксельродом, организационным «демократизмом», вспоминает даже... армию, где можно апеллировать к высшей инстанции только чрез посредство низшей!! Истинный смысл этой «компактной» антиискровской оппозиции был совершенно ясен для всякого, кто был на съезде или кто следил внимательно за внутренней историей нашей партии до съезда. Задача оппозиции (может быть, даже не всегда всеми ее представителями сознаваемая, а иногда отстаиваемая по инерции) состояла в том, чтобы оградить независимость, особность, приходские интересы мелких группок от поглощения их широкой партией, созидаемой на искровских началах.

Именно с этой точки зрения подошел к вопросу и тов. Мартов, тогда еще не успевший объединиться с Мартыновым. Тов. Мартов решительно ополчается, и справедливо ополчается, против тех, кто «в представ-

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 203

лении о партийной дисциплине не идет дальше обязанностей революционера к той группе низшего порядка, в которую он входит». «Никакая принудительная (курсив Мартова) группировка внутри единой партии недопустима», - разъясняет Мартов поборникам кружковщины, не предвидя того, как бичует он этими словами свое собственное политическое поведение в конце съезда и после него... Принудительная группировка не допустима для OK, но допустима вполне для редакции. Принудительная группировка осуждается Мартовым, смотрящим из центра, и отстаивается Мартовым с того самого момента, когда он оказался недовольным составом центра...

Интересно отметить факт, что тов. Мартов в своей речи особенно подчеркнул, кроме «огромной ошибки» тов. Егорова, обнаруженную OK политическую неустойчивость. «От имени OK, - справедливо негодовал Мартов, - внесено предложение, идущее вразрез с докладом комиссии (основанным, добавим от себя, на докладе членов OK: стр. 43, слова Кольцова) и с предыдущими предложениями OK» (курсив мой). Как видите, Мартов ясно понимал тогда, до своего «поворота», что замена «Борьбы» Рязановым нисколько не устраняет полнейшей противоречивости и шаткости действий OK (из протоколов съезда Лиги, стр. 57, члены партии могут узнать, как представлялось дело Мартову после его поворота). Мартов не ограничился тогда разбором вопроса о дисциплине; он прямо спросил также OK: «что случилось нового, чтобы сделать нужной переделку?» (курсив мой). В самом деле, ведь OK, внося свое предложение, не имел даже достаточно мужества, чтобы защищать свое мнение открыто, как защищали его Акимов и др. Мартов опровергает это (прот. Лиги, стр. 56), но читатели протоколов съезда увидят, что Мартов ошибается. Попов, вносящий предложение от имени OK, ни слова не говорит о мотивах (стр. 41 прот. съезда партии). Егоров передвигает вопрос на пункт о дисциплине, а по существу говорит лишь: «у OK могли явиться новые соображения»... (но явились ли и какие? - неизвестно)... «он мог забыть внести кого-нибудь

204 В. И. ЛЕНИН

и т. д.». (Это «и т. д.» - единственное прибежище оратора, ибо OK не мог забыть дважды обсуждавшегося им до съезда и раз перед комиссией вопроса о «Борьбе»). «OK принял это решение не потому, что изменил свое отношение к группе «Борьба», но потому, что хочет устранить лишние камни на пути будущей центральной организации партии при первых шагах ее деятельности». Это - не мотивировка, а именно уклонение от мотивировки. Всякий искренний социал-демократ (а мы не допускаем и сомнения в искренности кого бы то ни было из участников съезда) заботится об устранении того, что он считает подводным камнем, об устранении теми способами, какие он признает целесообразными. Мотивировать - значит объяснить и точно высказать свой взгляд на вещи, а не отделаться труизмом. И мотивировать нельзя бы было, не «изменяя своего отношения к «Борьбе»», потому что прежние, противоположные решения OK тоже заботились об устранении подводных камней, но видели эти «камни» как раз в обратном. Тов. Мартов и напал чрезвычайно резко и чрезвычайно основательно на этот довод, назвав его «мелким» и вызванным желанием «отговариваться», дав совет OK «нe бояться того, что люди скажут». Этими словами тов. Мартов превосходно охарактеризовал суть и смысл того политического оттенка, который сыграл громадную роль на съезде и который отличается именно несамостоятельностью, мелкостью, отсутствием своей линии, боязнью того, что скажут люди, вечным колебанием между обеими определенными сторонами, боязнью открытого изложения своего credo * , - одним словом «болотностью»** .

* - символ веры, программа, изложение миросозерцания. Ред.

** У нас есть теперь в партии люди, которые, слыша это слово, приходят в ужас и кричат о нетоварищеской полемике. Странное извращение чутья под влиянием официальности.., не к месту применяемой! Едва ли хоть одна политическая партия, знающая внутреннюю борьбу, обходилась без этого термина, которым всегда обозначают неустойчивые элементы, колеблющиеся между борцами. И немцы, умеющие вдвигать внутреннюю борьбу в превосходно выдержанные рамки, не обижаются по поводу слова «versumpft» (- «болотный». Ред.) и не приходят в ужас, не проявляют смешной официальной pruderie (- лицемерной стыдливости, ханжества. Ред.).

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 205

Эта политическая бесхарактерность неустойчивой группы привела, между прочим, к тому, что никто , кроме бундовца Юдина (стр. 53), так и не внес на съезд резолюции о приглашении одного из членов группы «Борьба». Вотировали за резолюцию Юдина пять голосов - очевидно, все бундовцы: колеблющиеся элементы еще раз переметнулись! Как велико было приблизительно число голосов средней группы, показали вотировки резолюций Кольцова и Юдина по этому вопросу: за искровцем шло 32 голоса (стр. 47), за бундовцем - 16, т. е., кроме восьми антиискровских голосов, два голоса тов. Махова (ср. стр. 46), четыре голоса членов группы «Южного рабочего» и еще два голоса. Мы покажем сейчас, что такое распределение отнюдь нельзя считать случайным, но сначала отметим вкратце теперешнее мнение Мартова об этом инциденте с ОК. Мартов утверждал в Лиге, что «Павлович и другие раздували страсти». Достаточно справиться с протоколами съезда, чтобы видеть, что самые обстоятельные, горячие и резкие речи против «Борьбы» и OK принадлежат самому Мартову. Пытаясь свалить «вину» на Павловича, он только демонстрирует свою неустойчивость: до съезда именно Павловича он выбирал седьмым в редакцию, на съезде вполне присоединялся к Павловичу (стр. 44) против Егорова, а потом, потерпев поражение от Павловича, начинает обвинять его в «раздувании страстей». Это только смешно.

В «Искре» (№ 56) Мартов иронизирует по поводу того, что придается важное значение вопросу о приглашении икса или игрека. Ирония эта обращается опять против Мартова, ибо именно инцидент с OK послужил завязкой к спорам о таком «важном» вопросе, как приглашение икса или игрека в ЦК и в ЦО. Нехорошо это - мерить на два разных аршина, смотря по тому, своей ли «группы низшего порядка» (по отношению к партии) касается дело или чужой . Это именно обывательщина и кружковщина, а не партийное отношение к делу. Простое сопоставление речи Мартова в Лиге (стр. 57) с речью на съезде (стр. 44) достаточно доказывает это. «Мне непонятно, - сказал Мартов, между прочим, в Лиге, -

206 В. И. ЛЕНИН

как это люди в одно и то же время ухитряются называть себя во что бы то ни стало искровцами и - стыдятся быть искровцами». Странное непонимание различия между «называть себя» и «быть», между словом и делом. Сам Мартов на съезде называл себя противником принудительных группировок, а после съезда был их сторонником...

г) РАСПУЩЕНИЕ ГРУППЫ «ЮЖНОГО РАБОЧЕГО»

Распределение делегатов в вопросе об OK могло бы показаться, пожалуй, случайным. Но такое мнение было бы ошибочным, и чтобы устранить его, мы отступим от хронологического порядка и рассмотрим сейчас же инцидент, имевший место в конце съезда, но самым тесным образом связанный с предыдущим. Инцидент этот - распущение группы «Южного рабочего». Против искровских организационных тенденций - полного сплочения партийных сил и устранения дробящего силы хаоса - выступили здесь интересы одной из групп, которая делала полезное дело при отсутствии настоящей партии и которая стала излишней при централистической постановке работы. Во имя интересов кружка - группа «Южного рабочего» с неменьшим правом, чем старая редакция «Искры», могла претендовать на сохранение «преемственности» и на свою неприкосновенность. Во имя интересов партии - группа эта должна была подчиниться перемещению ее сил в «соответствующие партийные организации» (стр. 313, конец резолюции, принятой съездом). С точки зрения интересов кружка и «обывательщины» не могло не казаться «щекотливым» (выражение тов. Русова и тов. Дейча) распущение полезной группы, которая так же не хотела этого, как не хотела и старая редакция «Искры». С точки зрения интересов партии являлось необходимым распущение, «растворение» (выражение Гусева) в партии. Группа «Южного рабочего» прямо заявила, что она «не находит нужным» объявить себя распущенной и требует, чтобы «съезд решительно заявил свое мнение» и притом «немедленно: да или нет». Группа «Южного

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 207

рабочего» прямо ссылалась на ту самую «преемственность», к которой стала апеллировать старая редакция «Искры»... после ее распущения! «Хотя все мы поодиночке составляем единую партию, - сказал тов. Егоров, - но она все-таки состоит из целого ряда организаций, с которыми приходится считаться, как с историческими величинами... Если подобная организация не вредна партии, то ее не к чему распускать».

Таким образом, важный принципиальный вопрос был поставлен совершенно определенно, и все искровцы - покуда еще интересы их собственной кружковщины не выплывали вперед - решительно встали против неустойчивых элементов (бундовцы и двое из рабочедельцев в это время уже не были на съезде; они несомненно стояли бы горой за необходимость «считаться с историческими величинами»). Голосование дало 31 за, пять против и пять воздержавшихся (четыре голоса членов группы «Южного рабочего» и еще один, вероятно, Белова, судя по его прежним заявлениям, стр. 308). Группа в десять голосов, относящаяся резко отрицательно к последовательному организационному плану «Искры» и отстаивающая кружковщину против партийности, обрисовывается с полной определенностью. В дебатах искровцы ставят этот вопрос именно принципиально (см. речь Ланге, стр. 315), высказываясь против кустарничества и разброда, отказываясь считаться с «симпатиями» отдельных организаций, говоря прямо, что «если бы товарищи из «Южного рабочего» держались более принципиальной точки зрения раньше, еще год или два тому назад, то дело объединения партии и торжество тех начал программы, которые мы здесь санкционировали, было бы достигнуто раньше». В этом духе высказываются и Орлов, и Гусев, и Лядов, и Муравьев, и Русов, и Павлович, и Глебов, и Горин. Искровцы из «меньшинства» не только не восстают против этих, неоднократно поднимавшихся на съезде, определенных указаний на недостаточно принципиальную политику и «линию» «Южного рабочего», Махова и других, не только не делают каких-либо оговорок на этот счет, а напротив, в лице Дейча, решительно

208 В. И. ЛЕНИН

присоединяются к ним, осуждая «хаос» и приветствуя «прямую постановку вопроса» (стр. 315) того самого тов. Русова, который в этом же заседании имел - о ужас! - дерзость «прямо поставить» и вопрос о старой редакции на чисто партийную почву (стр. 325).

Со стороны группы «Южного рабочего» вопрос об ее распущении вызвал страшное возмущение, следы которого есть и в протоколах (надо не забывать, что протоколы дают лишь бледную картину прений, ибо, вместо полных речей, они приводят самые сжатые конспекты и экстракты). Тов. Егоров назвал даже «ложью» простое упоминание имени группы «Рабочая мысль» 99 наряду с «Южным рабочим» - характерный образчик того, какое отношение к последовательному экономизму господствовало на съезде. Егоров даже гораздо позже, в 37-ом заседании, говорит о распущении «Южного рабочего» с величайшим раздражением (стр. 356), прося занести в протокол, что при обсуждении вопроса об «Южном рабочем» членов этой группы не спрашивали ни о средствах на издание, ни о контроле ЦО и ЦК. Тов. Попов намекает во время прений о «Южном рабочем» на компактное большинство, как бы предрешившее вопрос об этой группе. «Теперь , - говорит он (стр. 316), - все, после речей тов. Гусева и Орлова, ясно». Смысл этих слов несомненен: теперь, когда искровцы высказались и предложили резолюцию, все ясно, т. е. ясно, что «Южный рабочий» будет распущен, вопреки его воле. Представитель «Южного рабочего» сам отделяет здесь искровцев (и притом таких, как Гусева и Орлова) от своих сторонников, как представителей разных «линий» организационной политики. И когда теперешняя «Искра» выставляет группу «Южного рабочего» (а также, вероятно, Махова?) «типичными искровцами», то это лишь наглядно показывает забвение самых крупных (с точки зрения этой группы) событий съезда и желание новой редакции замести следы, указывающие, из каких элементов создалось так называемое «меньшинство».

К сожалению, на съезде не поднялось вопроса о популярном органе. Все искровцы чрезвычайно оживленно обсуждали этот вопрос и до съезда и во время съезда

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 209

вне заседаний, соглашаясь в том, что в настоящий момент партийной жизни предпринимать издание такого органа или превращать в него один из существующих чрезвычайно нерационально. Антиискровцы высказались на съезде в противоположном смысле, группа «Южного рабочего» тоже в своем докладе, и только случайностью или нежеланием поднимать «безнадежный» вопрос можно объяснить, что за подписью десяти лиц не было внесено соответствующей резолюции.

д) ИНЦИДЕНТ С РАВНОПРАВИЕМ ЯЗЫКОВ

Вернемся к порядку заседаний съезда.

Мы убедились теперь, что еще до перехода к обсуждению вопросов по существу на съезде ясно обнаружилась не только совершенно определенная группа антиискровцев (8 голосов), но и группа промежуточных, неустойчивых элементов, готовых поддержать эту восьмерку и увеличить ее приблизительно до 16-18 голосов.

Вопрос о месте Бунда в партии, обсуждавшийся на съезде чрезвычайно, чересчур подробно, свелся к решению принципиального тезиса, практическое же решение было отложено до обсуждения организационных отношений. Ввиду того, что в литературе до съезда довольно много места было уделено разъяснению относящихся сюда тем, на съезде обсуждение дало мало сравнительно нового. Нельзя не заметить только, что сторонники «Рабочего Дела» (Мартынов, Акимов и Брукэр), соглашаясь с резолюцией Мартова, оговаривали, что признают ее недостаточность и расходятся в выводах из нее (стр. 69, 73, 83, 86).

От вопроса о месте Бунда съезд перешел к программе. Прения вращались здесь большей частью около частных поправок, представляющих мало интереса. Принципиально оппозиция антиискровцев выразилась лишь в походе тов. Мартынова против пресловутой постановки вопроса о стихийности и сознательности. За Мартынова встали, конечно, бундовцы и рабочедельцы целиком. Неосновательность его возражений показали, между прочим, Мартов и Плеханов. Как курьез надо

210 В. И. ЛЕНИН

отметить, что теперь редакция «Искры» (подумав, должно быть) перешла на сторону Мартынова и говорит обратное тому, что говорила на съезде! 100 Должно быть, это соответствует знаменитому принципу «преемственности»... Остается выждать, когда редакция разберется вполне и выяснит нам вопрос, в какой именно мере согласилась она с Мартыновым, в чем именно и с какого именно времени. В ожидании этого мы спросим только, видан ли где-нибудь такой партийный орган, редакция которого заговорила после съезда как раз обратное тому, что она говорила на съезде?

Минуя споры о признании «Искры» Центральным Органом (мы касались уже их выше) и начало дебатов об уставе (их удобнее будет рассмотреть в связи со всем обсуждением устава), перейдем к обнаружившимся при обсуждении программы принципиальным оттенкам. Отметим прежде всего одну деталь чрезвычайно характерного свойства: прения по вопросу о пропорциональном представительстве. Тов. Егоров из «Южного рабочего» защищал внесение его в программу и защищал так, что вызвал справедливое замечание Посадовского (искровец из меньшинства) о «серьезном разногласии». «Несомненно, - сказал тов. Посадовский, - что мы не сходимся по следующему основному вопросу: нужно ли подчинить нашу будущую политику тем или другим основным демократическим принципам, признав за ними абсолютную ценность, или же все демократические принципы должны быть подчинены исключительно выгодам нашей партии? Я решительно высказываюсь за последнее». Плеханов «вполне присоединяется» к Посадовскому, восставая в еще более определенных и более решительных выражениях против «абсолютной ценности демократических принципов», против «отвлеченного» рассматривания их. «Гипотетически мыслим случай, - говорит он, - когда мы, социал-демократы, высказались бы против всеобщего избирательного права. Буржуазия итальянских республик лишала когда-то политических прав лиц, принадлежавших к дворянству. Революционный пролетариат мог бы ограничить политические права высших классов подобно тому, как

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 211

высшие классы ограничивали когда-то его политические права». Речь Плеханова встречена рукоплесканьями и шиканьем , и когда Плеханов опротестовывает Zwischenruf* «вы не должны шикать» и просит товарищей не стесняться, то тов. Егоров встает и говорит: «раз такие речи вызывают рукоплесканья, то я обязан шикать». Вместе с тов. Гольдблатом (делегатом Бунда) тов. Егоров высказывается против взглядов Посадовского и Плеханова. К сожалению, дебаты были закрыты, и выплывший по поводу них вопрос сошел тотчас со сцены. Но напрасно старается теперь тов. Мартов ослабить и даже свести на нет его значение, говоря на съезде Лиги: «Эти слова (Плеханова) вызвали негодование части делегатов, которого легко было бы избежать, если бы тов. Плеханов добавил, что, разумеется, нельзя себе представить такого трагического положения дел, при котором пролетариату для упрочения своей победы приходилось бы попирать такие политические права, как свободу печати... (Плеханов: «merci»)» (стр. 58 прот. Лиги). Это толкование прямо противоречит совершенно категорическому заявлению тов. Посадовского на съезде о «серьезном разногласии» и расхождении по «основному вопросу». По этому основному вопросу все искровцы высказались на съезде против представителей антиискровской «правой» (Гольдблат) и съездовского «центра» (Егоров). Это факт, и можно смело ручаться, что если бы «центру» (надеюсь, это слово будет менее шокировать «официальных» сторонников мягкости, чем какое-либо другое...), если бы «центру» пришлось (в лице тов. Егорова или Махова) высказываться «непринужденно» по этому или аналогичным вопросам, то серьезное разногласие обнаружив лось бы немедленно.

Оно обнаружилось еще рельефнее по вопросу о «равноправии языков» (стр. 171 и след. прот.). По этому пункту красноречивы не столько прения, сколько голосования: подсчитывая сумму их, получаем невероятное число - шестнадцать! Из-за чего? Из-за того,

* - замечание с места во время речи оратора, реплика. Ред.

212 В. И. ЛЕНИН

достаточно ли в программе оговорить равноправность всех граждан, независимо от пола и т. д. и языка или же необходимо сказать: «свобода языка» или «равноправие языков». Тов. Мартов на съезде Лиги довольно верно охарактеризовал этот эпизод, сказавши, что «ничтожный спор о редакции одного пункта программы принял принципиальное значение, потому что половина съезда готова была свергнуть программную комиссию». Именно так*. Повод к столкновению был именно ничтожный, и тем не менее столкновение приняло действительно принципиальный характер, а потому и страшно ожесточенные формы вплоть до попытки «свергнуть» программную комиссию, вплоть до подозрений в желании «подвести съезд» (в этом заподозрил Егоров Мартова!), вплоть до обмена личными замечаниями самого... ругательного свойства (с. 178). Даже тов. Попов «выражал сожаление, что по поводу пустяков создается такая атмосфера» (курсив мой, с. 182), которая царила в течение трех заседаний (16, 17 и 18).

Все эти выражения в высшей степени определенно и категорически указывают на тот важнейший факт, что атмосфера «подозрений» и самых ожесточенных форм борьбы («свержение»), - в создании которой обвинялось потом, на съезде Лиги, большинство искровцев! - на самом деле создалась гораздо раньше, чем мы раскололись на большинство и меньшинство. Повторяю, это факт громадной важности, основной факт, непонимание которого приводит очень и очень многих к самым

* Мартов добавляет: «В этом случае нам сильно повредила острота Плеханова об ослах» (когда говорили о свободе языка, то один бундовец, кажется, упомянул среди учреждений учреждение коннозаводства, и Плеханов бросил про себя: «лошади не говорят, а вот ослы иногда разговаривают»). Я, конечно, не могу видеть в этой остроте особой мягкости, уступчивости, осмотрительности и гибкости. Но мне все же странно, что Мартов, признавши принципиальное значение спора, не останавливается совершенно на разборе того, в чем тут принципиальность и какие оттенки тут сказались, а ограничивается указанием на «вред» острот. Это уж вот поистине бюрократическая и формалистическая точка зрения! Резкие остроты действительно «сильно повредили на съезде» и не только остроты насчет бундовцев, но и насчет тех, кого иногда поддерживали и даже спасали от поражения бундовцы. Однако, раз признано принципиальное значение инцидента, нельзя отделываться фразой о «непозволительности» (стр. 58 прот. Лиги) некоторых острот.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 213

легкомысленным мнениям относительно искусственности большинства в конце съезда. С теперешней точки зрения тов. Мартова, уверяющего, что на съезде было 9/10 искровцев, абсолютно необъясним и нелеп тот факт, что из-за «пустяков», из-за «ничтожного» повода могло произойти столкновение, получившее «принципиальный характер» и едва не доведшее до свержения съездовской комиссии. Было бы смешно отделываться от этого факта сетованиями и сожалениями по поводу «повредивших» острот. Принципиального значения столкновение не могло получить ни из-за каких резких острот, такое значение могло получиться исключительно в силу характера политических группировок на съезде. Не резкости и не остроты создали конфликт, - они были только симптомом того, что в самой политической группировке съезда есть «противоречие», есть все залоги конфликта, есть внутренняя неоднородность, которая с имманентной силой прорывается при каждом, даже ничтожном, поводе.

Напротив, с той точки зрения, с которой я смотрю на съезд и которую я считаю своим долгом отстаивать, как известное политическое понимание событий, хотя бы это понимание и казалось кому-либо обидным, - с этой точки зрения вполне объясним и неизбежен отчаянно-резкий конфликт принципиального характера по «ничтожному» поводу. Раз у нас на съезде все время шла борьба искровцев с антиискровцами, раз между ними стояли неустойчивые элементы, раз эти последние вместе с антиискровцами составляли 1/3 голосов (8 + 10 = 18 из 51, по моему счету, разумеется, приблизительному), - то совершенно понятно и естественно, что всякое отпадение от искровцев хотя бы небольшого меньшинства их создавало возможность победы антиискровского направления и вызывало, поэтому, «бешеную» борьбу. Это не результат неуместно резких выходок и нападок, а результат политической комбинации. Не резкости создавали политический конфликт, а существование политического конфликта в самой группировке съезда создавало резкости и нападки, - в этом противопоставлении заключается основное наше

214 В. И. ЛЕНИН

принципиальное расхождение с Мартовым в оценке политического значения съезда и результатов съезда.

В течение всего съезда было три наиболее крупных случая отпадения незначительного числа искровцев от большинства их, - равноправие языков, § 1 устава и выборы - и во всех этих трех случаях получалась ожесточенная борьба, приведшая в конце концов к теперешнему тяжелому кризису в партии. Чтобы политически осмыслить этот кризис и эту борьбу, надо не ограничиваться фразами о непозволительных остротах, а рассмотреть политические группировки оттенков, столкнувшихся на съезде. Инцидент с «равноправием языков» представляет поэтому двойной интерес с точки зрения выяснения причин расхождения, ибо здесь еще Мартов был (еще был!) искровцем и воевал едва ли не больше всех против антиискровцев и «центра».

Война началась спором тов. Мартова с лидером бундовцев, тов. Либером (стр. 171- 172). Мартов доказывает достаточность требования «равноправия граждан». «Свобода языка» отклоняется, но сейчас же выдвигается «равноправие языков», и вместе с Либером ополчается на бой тов. Егоров. Мартов заявляет, что это - фетишизм , «когда ораторы настаивают на равноправии национальностей и переносят неравноправность в область языка. Между тем, вопрос следует рассматривать как раз с другой стороны: существует неравноправность национальностей, которая выражается, между прочим, и в том, что люди, принадлежащие к известной нации, лишены права пользоваться родным языком» (стр. 172). Мартов был тогда совершенно прав. Действительно, каким-то фетишизмом являлась абсолютно несостоятельная попытка Либера и Егорова защитить правильность их формулировки и найти у нас нежелание или неумение провести принцип равноправия национальностей. На самом деле они, как «фетишисты», отстаивали именно слово, а не принцип, действовали не из боязни какой-либо принципиальной ошибки, а из боязни того, что скажут люди. Как раз эту психологию неустойчивости (а что если нас за это «другие» обвинят?), - отмеченную нами в инциденте с Органи-

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 215

зационным комитетом, - проявил тут с полной ясностью и весь наш «центр». Другой представитель его, близко стоящий к «Южному рабочему» горнозаводский делегат Львов, «считает вопрос об угнетении языков, выдвинутый окраинами, очень серьезным. Важно, чтобы мы, поставивши пункт об языке в нашей программе, удалили всякое предположение о русификаторстве, в котором могут подозревать социал-демократов». Вот замечательная мотивировка «серьезности» вопроса. Вопрос очень серьезен потому , что надо удалить возможные подозрения окраин! Оратор не дает ровно ничего по существу, он не отвечает на обвинения в фетишизме, а целиком подтверждает их, выказывая полное отсутствие своих доводов, отделываясь ссылкой на то, что скажут окраины. Все, что они могли бы сказать, неверно , - говорят ему. Вместо разбора, верно это или неверно, он отвечает: «могут подозревать».

Такая постановка вопроса, с претензией на его серьезность и важность, действительно уже получает принципиальный характер, только вовсе не тот, который хотели найти тут Либеры, Егоровы, Львовы. Принципиальным становится вопрос: должны ли мы предоставить организациям и членам партии применять общие и основные положения программы, применяя их к конкретным условиям и развивая их в направлении такого применения, или мы должны, из простой боязни подозрений, заполнять программу мелкими деталями, частными указаниями, повторениями, казуистикой. Принципиальным становится вопрос о том, как могут социал-демократы в борьбе с казуистичностыо усматривать («подозревать») попытки сужения элементарных демократических прав и вольностей. Да когда же, наконец, мы отучимся от этого фетишистского преклонения пред казусами? - вот мысль, которая мелькала у нас при виде борьбы из-за «языков».

Группировка делегатов в этой борьбе особенно ясна, благодаря обилию именных голосований. Их было целых три. Против искровского ядра горой стоят все время все антиискровцы (8 голосов) и, с самыми небольшими колебаниями, весь центр (Махов, Львов, Егоров,

216 В. И. ЛЕНИН

Попов, Медведев, Иванов, Царев, Белов, - только два последние колебались вначале, то воздерживаясь, то голосуя с нами, и определились вполне лишь к третьему голосованию). От искровцев отпадает часть - главным образом, кавказцы (трое с шестью голосами) - и благодаря этому перевес, в конце концов, получает направление «фетишизма». При третьем голосовании, когда сторонники обеих тенденций наиболее выяснили свои позиции, от искровцев большинства отделились к противной стороне трое кавказцев с шестью голосами; от искровцев меньшинства отделились двое с двумя голосами - Посадовский и Костич; при двух первых голосованиях переходили к противной стороне или воздерживались: Ленский, Степанов и Горский из большинства искровцев, Дейч из меньшинства. Отделение восьми искровских голосов (от всего числа 33) дало перевес коалиции антиискровцев и неустойчивых элементов. Это - именно тот основной факт съездовской группировки, который повторился (при отделении других только искровцев) и при голосовании § 1 устава и при выборах. Неудивительно, что потерпевшие поражение на выборах старательно закрывают теперь глаза на политические причины этого поражения, на исходные пункты той борьбы оттенков, которая все более вскрывала и все беспощаднее разоблачала перед партией неустойчивые и политически бесхарактерные элементы. Инцидент с равноправием языков показывает нам эту борьбу тем рельефнее, что тогда еще и тов. Мартов не успел заслужить похвал и одобрения Акимова и Махова.

е) АГРАРНАЯ ПРОГРАММА

Принципиальная невыдержанность антиискровцев и «центра» сказалась рельефно и на прениях об аграрной программе, которые заняли немало времени у съезда (см. стр. 190-226 прот.) и поставили немало чрезвычайно интересных вопросов. Как и следовало ожидать, поход против программы поднимает тов. Мартынов (после мелких замечаний тов. Либера и Егорова). Он выдвигает старый довод об исправлении «именно данной

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 217

исторической несправедливости», чем будто бы косвенно мы «освящаем другие исторические несправедливости» и т. д. На его сторону становится и тов. Егоров, которому даже «неясно, каково значение этой программы. Есть ли это - программа для нас, т. е. определяет ли она требования, которые мы выставляем, или мы хотим сделать ее популярной» (!?!?). Тов. Либер «хотел бы сделать те же указания, что и тов. Егоров». Тов. Махов выступает со свойственной ему решительностью, заявляя, что «большинство (?) из говоривших решительно не понимает, что из себя представляет выставленная программа и какие цели она преследует». Предлагаемую программу, видите ли, «трудно считать за соц.-дем. аграрную программу»; она... «несколько пахнет игрой в исправление исторических несправедливостей», на ней лежит «оттенок демагогии и авантюризма». Теоретическим подтверждением этого глубокомыслия является обычная утрировка и упрощение вульгарного марксизма: искровцы будто бы «с крестьянами хотят оперировать, как с чем-то единым по составу; а так как крестьянство уж давно (?) расслоено на классы, то выставление единой программы неизбежно ведет к тому, что программа становится в целом демагогической и при проведении в жизнь сделается авантюрой» (202). Тов. Махов «выбалтывает» здесь истинную причину отрицательного отношения к нашей аграрной программе со стороны многих социал-демократов, готовых «признавать» «Искру» (как признал ее и сам Махов), но совершенно не продумавших ее направление, ее теоретическую и тактическую позицию. Именно вульгаризация марксизма в применении его к такому сложному и многостороннему явлению, как современный уклад русского крестьянского хозяйства, вызывала и вызывает непонимание этой программы, а вовсе не расхождение по отдельным частностям. И на такой вульгарно-марксистской точке зрения быстро сошлись лидеры антиискровских элементов (Либер и Мартынов) и «центра» - Егоров и Махов. Тов. Егоров откровенно выразил также одну из характерных черт «Южного рабочего» и тяготеющих к нему групп и кружков, именно - непонимание

218 В. И. ЛЕНИН

значения крестьянского движения, непонимание того, что не переоценка, а, наоборот, скорее недооценка этого значения (и недостаток сил для использования движения) составляла слабую сторону наших социал-демократов во время первых знаменитых крестьянских восстаний. «Я далек от увлечения редакции крестьянским движением, - сказал т. Егоров, - увлечения, после крестьянских волнений охватившего многих социал-демократов». Тов. Егоров не потрудился только, к сожалению, познакомить съезд сколько-нибудь точно с тем, в чем же выразилось это увлечение редакции , не потрудился привести конкретных указаний на литературный материал, данный «Искрой». Он забыл, кроме того, что все основные пункты нашей аграрной программы были развиты «Искрой» еще в ее третьем номере*, т. е. задолго до крестьянских волнений. Кто «признавал» «Искру» не на словах только, тому не грех было бы проявить немного больше внимания к ее теоретическим и тактическим принципам!

«Нет, в крестьянстве мы много сделать не можем!» - восклицает т. Егоров и объясняет далее это восклицание не в смысле протеста против того или другого отдельного «увлечения», а в смысле отрицания всей нашей позиции: «Это и значит, что наш лозунг не может конкурировать с авантюристским лозунгом». Прехарактерная формулировка беспринципного отношения к делу, сводящего все к «конкуренции» лозунгов разных партий! И это говорится после того, как оратор объявляет себя «удовлетворенным» теоретическими объяснениями, в которых указывалось, что мы стремимся к прочному успеху в агитации, не смущаясь временными неудачами, и что прочный успех (вопреки шумным крикам «конкурентов»... на минуту) невозможен без устойчивого теоретического базиса программы (с. 196). Какая путаница вскрывается этим уверением об «удовлетворенности» и немедленным повторением вульгарных положений, унаследованных от старого экономизма, для которого «конкуренция лозунгов» решала все вопросы

* См. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 429-437. Ред.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 219

не аграрной только, а всей программы и всей тактики экономической и политической борьбы. «Вы не заставите батрака, - говорил т. Егоров, - бороться рядом с богатым крестьянином за отрезки, которые уже в немалой части находятся в руках этого богатого крестьянина».

Опять то же упрощение, несомненно приходящееся сродни нашему оппортунистическому экономизму, который настаивал, что невозможно «заставить» пролетария бороться за то, что в немалой части находится в руках буржуазии и в еще большей части попадет в ее руки в будущем. Опять та же вульгаризация, забывающая о русских особенностях общекапиталистического отношения между батраком и богатым крестьянином. Отрезки давят сейчас, давят на деле и батрака, которого нечего «заставлять» бороться за освобождение от кабалы. «Заставлять» приходится некоторых интеллигентов - заставлять пошире взглянуть на свои задачи, заставлять отказаться от шаблонов при обсуждении конкретных вопросов, заставлять считаться с исторической конъюнктурой, усложняющей и модифицирующей наши цели. Именно только предрассудок, что мужик глуп, - предрассудок, проскальзывавший, по справедливому замечанию т. Мартова (с. 202), в речах т. Махова и других противников аграрной программы, - только предрассудок объясняет забвение этими противниками реальных условий быта нашего батрака.

Упростив вопрос до голого противоположения: рабочий и капиталист, представители нашего «центра» старались, как водится, свалить свою узость на мужика. «Именно потому, - говорил т. Махов, - что я считаю мужика в меру его узкой классовой точки зрения умным, я полагаю, что он будет стоять за мелкобуржуазный идеал захвата и раздела». Тут смешиваются явно две вещи: характеристика классовой точки зрения мужика, как мелкого буржуа, и сужение этой точки зрения, сведение ее к «узкой мере». Вот в этом-то сведении и заключается ошибка Егоровых и Маховых (точно так же, как в сведении к «узкой мере» точки зрения пролетария состояла ошибка Мартыновых и Акимовых).

220 В. И. ЛЕНИН

Между тем и логика, и история учат, что мелкобуржуазная классовая точка зрения может быть более или менее узкой, более или менее прогрессивной, именно ввиду двойственности положения мелкого буржуа. И наша задача никоим образом не может состоять в опускании рук по поводу узости («глупости») мужика или господства над ним «предрассудка», а, наоборот, в неустанном расширении его точки зрения, в содействии победе его рассудка над его предрассудком.

Вульгарно-«марксистская» точка зрения на русский аграрный вопрос нашла свое кульминационное выражение в заключительных словах принципиальной речи т. Махова, верного защитника старой редакции «Искры». Недаром встречены были эти слова аплодисментами... правда, ироническими. «Я не знаю, конечно, что называть бедой», - говорит т. Махов, возмущенный указанием Плеханова, что движение в пользу черного передела нас нисколько не пугает, что не мы стали бы задерживать это прогрессивное (буржуазно-прогрессивное) движение. - «Но революция эта, если ее можно так назвать, будет нереволюционной. Я сказал бы правильнее, что это будет уже не революция, а реакция (смех), революция вроде бунта... Подобная революция отбросит нас назад, и потребуется известное время для того, чтобы вновь прийти к тому положению, которое мы теперь имеем. А мы теперь имеем гораздо больше, чем во время французской революции (иронические аплодисменты), мы имеем социал-демократическую партию (смех)»... Да, такая социал-демократическая партия, которая рассуждала бы по-маховски, или имела центральные учреждения, опирающиеся на Маховых, действительно заслуживала бы только смеха...

Мы видим, таким образом, что и по чисто принципиальным вопросам, поднятым аграрной программой, сейчас же сказалась знакомая уже нам группировка. Антиискровцы (8 голосов) идут в поход во имя вульгарного марксизма, за ними плетутся вожди «центра», Егоровы и Маховы, путаясь и сбиваясь постоянно на ту же узкую точку зрения. Совершенно естественно поэтому, что

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 221

голосование некоторых пунктов аграрной программы дает цифры 30 и 35 голосов за (стр. 225 и 226), т. е. как раз именно то приблизительное число, которое мы видели и при споре о месте обсуждения вопроса о Бунде, и на инциденте с OK, и на вопросе о закрытии «Южного Рабочего». Стоит подняться вопросу, сколько-нибудь выходящему из рамок обычного и установленного уже шаблона, сколько-нибудь требующему самостоятельного приложения теории Маркса к своеобразным и новым (для немцев новым) социально-экономическим отношениям, - и тотчас же искровцев, умеющих стать на высоту задачи, оказывается лишь 3/5 голосов, тотчас же весь «центр» поворачивает за Либерами и Мартыновыми. А тов. Мартов усиливается еще затушевать этот очевидный факт, боязливо обходя те голосования, где ясно обнаружились оттенки!

Из прений по аграрной программе ясно видна борьба искровцев против добрых двух пятых съезда. Кавказские делегаты занимали тут совершенно правильную позицию, - в значительной степени, вероятно, благодаря тому, что близкое знакомство с местными формами многочисленных остатков крепостничества предостерегало их от абстрактно-школьнических голых противоположений, удовлетворявших Маховых. Против Мартынова и Либера, Махова и Егорова ополчались и Плеханов, и Гусев (подтверждающий, что «такой пессимистический взгляд на нашу работу в деревне»... как взгляд тов. Егорова... ему «приходилось встречать нередко среди действовавших в России товарищей»), и Костров, и Карский, и Троцкий. Последний правильно указывает, что «благожелательные советы» критиков аграрной программы «слишком отдают филистерством». Надо заметить лишь к вопросу об изучении политических группировок на съезде, что в этом месте его речи (страница 208) едва ли правильно поставлен рядом с Егоровым и Маховым товарищ Ланге. Кто внимательно прочтет протоколы, тот увидит, что Ланге и Горин занимают совсем не ту позицию, какую занимают Егоров и Махов. Ланге и Горину не нравится формулировка пункта об отрезках, они понимают вполне идею нашей

222 В. И. ЛЕНИН

аграрной программы, пытаясь иначе провести ее в жизнь, работая положительно над тем, чтобы подыскать более безупречную, с их точки зрения, формулировку, внося проекты резолюций с тем, чтобы убедить авторов программы или встать на их сторону против всех неискровцев. Достаточно сравнить, напр., предложения Махова об отклонении всей аграрной программы (стр. 212, за девять , против 38) и ее отдельных пунктов (стр. 216 и др.) с позицией Ланге, вносящего самостоятельную редакцию пункта об отрезках (стр. 225), чтобы убедиться в коренном различии между ними*.

Говоря дальше о доводах, отдающих «филистерством», тов. Троцкий указал, что «в наступающий революционный период мы должны связать себя с крестьянством»... «Пред лицом этой задачи скептицизм и политическая «дальновидность» Махова и Егорова вреднее всякой близорукости». Тов. Костич, другой искровец меньшинства, очень метко указал на «неуверенность в себе, в своей принципиальной устойчивости» со стороны тов. Махова, - характеристика, попадающая не в бровь, а в глаз нашему «центру». «В пессимизме тов. Махов сошелся с тов. Егоровым, хотя между ними есть оттенки, - продолжал тов. Костич. - Он забывает, что уже в данное время социал-демократы работают в крестьянстве, уже руководят их движением в той мере, как это возможно. И этим своим пессимизмом они суживают размах нашей работы» (стр. 210).

Чтобы покончить с вопросом о программных прениях на съезде, стоит отметить еще краткие дебаты о поддержке оппозиционных течений. В нашей программе ясно сказано, что социал-демократическая партия поддерживает «всякое оппозиционное и революционное движение, направленное против существующего в России общественного и политического порядка» 101 . Казалось бы, эта последняя оговорка достаточно точно показывает, какие именно из оппозиционных течений мы поддерживаем. Тем не менее различие оттенков, давно уже сложившихся в нашей партии, сразу обнаружилось

* Ср. речь Горина, стр. 213.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 223

и тут, как ни трудно было предположить, что возможны еще «недоумения и недоразумения» по вопросу, до такой степени разжеванному! Дело было, очевидно, именно не в недоразумениях, а в оттенках . Махов, Либер и Мартынов сейчас же забили тревогу и опять-таки оказались в таком «компактном» меньшинстве, что тов. Мартову пришлось бы, пожалуй, и здесь объяснять это интригой, подстраиванием, дипломатией и прочими милыми вещами (см. речь его на съезде Лиги), к которым прибегают люди, неспособные вдуматься в политические причины образования «компактных» групп и меньшинства и большинства.

Махов начинает опять с вульгарного упрощения марксизма. «У нас единственный революционный класс - пролетариат, - заявляет он, и из этого справедливого положения делает сейчас же несправедливый вывод: - остальные так себе, сбоку припека (общий смех)... Да, сбоку припека и хотят только попользоваться. Я против того, чтобы их поддерживать» (с. 226). Бесподобная формулировка своей позиции тов. Маховым многих (из его сторонников) смутила, но по существу дела с ним сошлись и Либер и Мартынов, предлагая устранить слово «оппозиционное» или ограничить его добавлением «демократическое-оппозиционное». Против этой поправки Мартынова справедливо восстал Плеханов. «Мы должны критиковать либералов, - говорил он, - разоблачать их половинчатость. Это верно... Но, разоблачая узость и ограниченность всех других движений, кроме социал-демократического, мы обязаны разъяснять пролетариату, что по сравнению с абсолютизмом даже конституция, не дающая всеобщего избирательного права, есть шаг вперед и что поэтому он не должен предпочитать существующий порядок такой конституции». Товарищи Мартынов, Либер и Махов не соглашаются с этим и отстаивают свою позицию, на которую нападают Аксельрод, Старовер, Троцкий и еще раз Плеханов. Тов. Махов успел при этом еще раз побить самого себя. Сначала он сказал, что остальные классы (кроме пролетариата) «так себе» и он «против того, чтобы их поддерживать». Потом он смилостивился

224 В. И. ЛЕНИН

и признал, что, «будучи реакционной по существу, буржуазия часто бывает революционной, - когда, например, идет речь о борьбе с феодализмом и его остатками». «Но есть группы, - продолжал он, поправляясь еще раз из кулька в рогожку, - которые всегда (?) реакционны, - таковы ремесленники». Вот до каких перлов в принципиальном отношении договаривались те самые лидеры нашего «центра», которые потом с пеной у рта защищали старую редакцию! Именно ремесленники даже в Западной Европе, где цеховое устройство было так сильно, проявляли, как и другие мелкие буржуа в городах, особенную революционность в эпоху падения абсолютизма. Именно русскому социал-демократу особенно нелепо повторять, не подумавши, то, что говорят западные товарищи про теперешних ремесленников в эпоху, отстоящую на столетие и полустолетие от падения абсолютизма. В России реакционность ремесленников по сравнению с буржуазией в области политических вопросов является не более как шаблонно заученной фразой.

К сожалению, в протоколах не сохранилось никаких указаний на число голосов, которое собрали отвергнутые поправки Мартынова, Махова и Либера по данному вопросу. Мы можем сказать лишь, что лидеры антиискровских элементов и один из лидеров «центра»* сплотились и тут в знакомой уже нам группировке против искровцев. Подводя итог всем прениям о программе , нельзя не сделать того вывода, что не было ни разу сколько-нибудь оживленных, возбуждавших всеобщий интерес, дебатов, которые бы не обнаружили разницы оттенков, замалчиваемой ныне товарищем Мартовым и новой редакцией «Искры».

* Другой лидер той же группы, «центра», тов. Егоров, высказался по вопросу о поддержке оппозиционных течений в другом месте, по поводу резолюции Аксельрода о социалистах-революционерах (стр. 359). Тов. Егоров усмотрел «противоречие» между требованием программы поддерживать всякое оппозиционное и революционное движение и отрицательным отношением и к социалистам-революционерам и к либералам. В иной форме и несколько с другой стороны подходя к вопросу, тов. Егоров обнаружил здесь то же узкое понимание марксизма и то же неустойчивое, полувраждебное отношение к («признанной» им) позиции «Искры», как и товарищи Махов, Либер и Мартынов.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 225

ж) УСТАВ ПАРТИИ. ПРОЕКТ т. МАРТОВА

От программы съезд перешел к уставу партии (мы минуем затронутый выше вопрос о ЦО и делегатские доклады, которые, к сожалению, не могли быть представлены в удовлетворительном виде большинством делегатов). Нечего и говорить, что вопрос об уставе имел для всех нас громадное значение. В самом деле, ведь «Искра» выступила с самого начала не только в качестве литературного органа, но и в качество организационной ячейки. В редакционной статье четвертого номера («С чего начать?») «Искра» выдвинула целый организационный план*, и систематически, неуклонно проводила этот план в течение трех лет. Когда второй съезд партии признал «Искру» Центральным Органом, то в число трех пунктов мотивировки соответствующей резолюции (стр. 147) два пункта были посвящены именно этому организационному плану и организационным идеям «Искры»: роль ее в деле руководства практической партийной работой и руководящая роль в объединительной работе. Совершенно естественно поэтому, что работа «Искры» и все дело партийной организации, все дело фактического восстановления партии не могло считаться оконченным без признания всей партией и формального закрепления определенных организационных идей. Выполнить эту задачу и должен был организационный устав партии.

Основные идеи, которые «Искра» стремилась положить в основу партийной организации, сводились в сущности к следующим двум. Первая, идея централизма, принципиально определяла способ решения всей массы частных и детальных организационных вопросов. Вторая - особая роль идейно руководящего органа, газеты, усчитывала временные и особые нужды именно

*В речи своей о признании «Искры» Центральным Органом тов. Попов, между прочим, говорил: «Я вспоминаю статью в 3 или 4 номере «Искры» - «С чего начать?». Многие из действующих в России товарищей нашли ее нетактичной; другим этот план казался фантастическим, и большинство (? вероятно, большинство окружавших тов. Попова лиц) объясняло его только честолюбием» (стр. 140). Как видит читатель, мне уже не привыкать стать к этому объяснению моих политических взглядов честолюбием, объяснению, подогретому теперь тов. Аксельродом и тов. Мартовым.

226 В. И. ЛЕНИН

русского социал-демократического рабочего движения в обстановке политического рабства, при условии создания первоначальной операционной базы революционного натиска за границей. Первая идея, как единственно принципиальная, должна была проникать собой весь устав; вторая, как частная, порождаемая временными обстоятельствами места и образа действия, выражалась в кажущемся отступлении от централизма, в создании двух центров, ЦО и ЦК. Обе эти основные идеи искровской организации партии были развиты мной и в редакционной статье «Искры» (№ 4) «С чего начать?»* и в «Что делать?»** и, наконец, подробно разъяснены в виде почти что устава в «Письме к товарищу»***. Оставалась только, в сущности, редакционная работа для того, чтобы сформулировать параграфы устава, который должен был воплотить в жизнь именно эти идеи, если признание «Искры» не оставалось на бумаге, не было только условной фразой. В предисловии к переизданному мной «Письму к товарищу» я уже указывал, что достаточно простого сличения устава партии с этой брошюрой для установления полного тожества организационных идеи там и здесь****.

По поводу редакционной работы формулировки искровских организационных идей в уставе мне приходится коснуться одного инцидента, поднятого тов. Мартовым. «... Фактическая справка вам покажет, - говорил Мартов на съезде Лиги (стр. 58), - насколько неожиданным было для Ленина мое впадение в оппортунизм по этому (т. е. первому) параграфу. За 1 1/2-2 месяца до съезда я показал Ленину мой проект, где § 1 был изложен как раз так, как это было мной предложено на съезде. Ленин высказался против моего проекта, как слишком детального, и сказал мне, что ему нравится только идея § 1 - определение членства, которую он воспримет в свой устав с видоизменениями, ибо находит мою формулировку неудачной. Таким образом,

* См. Сочинения, 5 изд., том 5, стр. 1-13. Ред.

** См. Сочинения, 5 изд., том 6, стр. 1-192. Ред.

*** См. Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 7-25. Ред.

**** Там же, стр. 6. Ред.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 227

Ленин был знаком с моей формулировкой уже давно, он знал мои взгляды по этому вопросу. Вы видите, таким образом, что я поехал на съезд с открытым забралом, не скрывая своих взглядов. Я предупредил, что буду бороться с взаимной кооптацией, с принципами единогласия при кооптации в Центральный Комитет и Центральный Орган и так далее».

Насчет предупреждения о борьбе с взаимной кооптацией мы в своем месте увидим, как было дело. Теперь остановимся на этом «открытом забрале» мартовского устава. Передавая в Лиге по памяти эпизод со своим неудачным проектом (который Мартов на съезде сам взял назад, как неудачный, а после съезда, со свойственной ему последовательностью, опять извлек на свет божий), - Мартов, как водится, многое перезабыл и поэтому опять напутал. Казалось бы, довольно уже было фактов, предостерегающих от ссылок на частные разговоры и на свою память (невольно вспоминают люди только то, что им выгодно!), - и все же тов. Мартов, за неимением другого материала, пользуется недоброкачественным. Теперь даже и тов. Плеханов начинает подражать ему - должно быть, дурной пример заразителен.

«Идея» первого параграфа в проекте Мартова не могла мне «нравиться», ибо никакой идеи, выплывшей на съезде, в его проекте и не было. Память ему изменила. Мне посчастливилось найти в бумагах проект Мартова, где «первый параграф изложен как раз не так, как это было им предложено на съезде»! Вот вам и «открытое забрало»!

§ 1 в проекте Мартова: «Принадлежащим к Российской социал-демократической рабочей партии считается всякий, кто, признавая ее программу, активно работает для проведения в жизнь ее задач под контролем и руководством органов (sic!*) партии».

§ 1 в моем проекте: «Членом партии считается всякий, признающий ее программу и поддерживающий партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций».

* - так! Ред.

228 В. И. ЛЕНИН

§ 1 в формулировке, предложенной Мартовым на съезде и принятой съездом: «Членом Российской социал-демократической рабочей партии считается всякий, принимающий ее программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций».

Из этого сопоставления ясно видно, что в проекте Мартова именно нет никакой идеи , а есть только пустая фраза. Что члены партии работают под контролем и руководством органов партии, это ясно само собой, это не может быть иначе, об этом говорят только люди, любящие говорить, чтобы ничего не сказать, любящие наполнять «уставы» бездной словесной воды и бюрократических (т. е. ненужных для дела и якобы нужных для парада) формул. Идея первого параграфа появляется лишь с постановкой вопроса: могут ли органы партии осуществлять на деле свое руководство над членами партии, не входящими ни в одну из партийных организаций. Этой идеи даже и следа нет в проекте тов. Мартова. Следовательно, я не мог быть знаком со «взглядами» тов. Мартова «по этому вопросу», ибо никаких взглядов по этому вопросу в проекте тов. Мартова не имеется. Фактическая справка тов. Мартова оказывается путаницей .

Наоборот, именно про тов. Мартова приходится сказать, что он из моего проекта «знал мои взгляды по этому вопросу» и не опротестовал, не опровергал их ни в редакционной коллегии, хотя мой проект был показан всем недели за 2-3 до съезда, ни перед делегатами, знакомившимися только с моим проектом. Мало того. Даже на съезде, когда я внес свой проект устава* и защищал его до выбора уставной комиссии, -

* Кстати. Протокольная комиссия напечатала в приложении XI проект устава, «внесенный на съезд Лениным» (стр. 393). Протокольная комиссия тут тоже немножко напутала. Она смешала мой первоначальный проект (см. Сочинения, 5 изд., том 7, стр.256-258. Ред.), показанный всем делегатам (и очень многим до съезда), с внесенным на съезд проектом и напечатала первый под видом второго. Я ничего не имею, конечно, против опубликования своих проектов, хотя бы и во всех стадиях их подготовки, но путаницу вносить все же не следует. А путаница получилась, ибо Попов и Мартов (стр. 154 и 157) критикуют такие формулировки моего внесенного действительно на съезд проекта, каких нет в проекте, напечатанном протокольной комиссией (ср. стр.394, §§ 7 и 11). При более внимательном отношении к делу легко было заметить ошибку из простого сличения указанных мною страниц.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 229

то тов. Мартов заявил прямо: «присоединяюсь к выводам тов. Ленина. Только в двух вопросах я расхожусь с последним» (курсив мой) - в вопросе о способе составления Совета и об единогласной кооптации (стр. 157). О несогласии по § 1 тут еще не говорится ни слова.

В своей брошюре об осадном положении тов. Мартов нашел нужным еще раз и с особенной подробностью вспомнить о своем уставе. Он уверяет там, что его устав, под которым он и теперь бы (февраль 1904 г. - неизвестно, что будет месяца через три) готов подписаться, за исключением некоторых второстепенных частностей, «достаточно ясно выражал его отрицательное отношение к гипертрофии централизма» (стр. IV). Невнесение этого проекта на съезд тов. Мартов объясняет теперь , во-1-х, тем, что «искровское воспитание внушило ему пренебрежительное отношение к уставам» (когда это нравится тов. Мартову, тогда слово искровский означает уже для него не узкую кружковщину, а самое выдержанное направление! Жаль только, что искровское воспитание за три года не внушило тов. Мартову пренебрежительное отношение к анархической фразе, которою интеллигентская неустойчивость способна оправдывать нарушение сообща принятого устава). Во-2-х, видите ли, он, тов. Мартов, избегал «внесения какого бы то ни было диссонанса в тактику того основного организационного ядра, каким была «Искра»». Это замечательно как связно выходит! В принципиальном вопросе об оппортунистической формулировке § 1 или о гипертрофии централизма тов. Мартов так боялся диссонанса (страшного только с самой узкой кружковой точки зрения), что не вынес своих разногласий даже и перед таким ядром, как редакция! По практическому вопросу о составе центров тов. Мартов от вотума большинства членов организации «Искры» (этого настоящего основного организационного ядра) апеллировал к помощи Бунда и

230 В. И. ЛЕНИН

рабочедельцев. «Диссонанса» в своих фразах, подсовывающих кружковщину в защиту quasi-редакции для отрицания «кружковщины» в оценке вопроса теми, кто наиболее компетентны, диссонанса этого тов. Мартов не замечает. В наказание ему мы приведем полностью его проект устава, отмечая с своей стороны, какие взгляды и какую гипертрофию он обнаруживает*:

«Проект устава партии. - I. Принадлежность к партии. - 1) Принадлежащим к Российской социал-демократической рабочей партии считается всякий, кто, признавая ее программу, активно работает для проведения в жизнь ее задач под контролем и руководством органов партии. - 2) Исключение члена из партии за поступки, несовместимые с интересами партии, постановляется Центральным Комитетом. [Мотивированный приговор об исключении сохраняется в архиве партии и сообщается, но требованию, каждому комитету партии. Решение ЦК об исключении подлежит апелляции съезда в случае требования двух или более комитетов]»... Скобками я буду обозначать явно бессодержательные положения мартовского проекта, не содержащие в себе не только никакой «идеи», но и никакого определенного условия или требования, - вроде бесподобного указания в «уставе», где именно надо сохранять приговор, или ссылки на то, что решения ЦК об исключении (а не все вообще и всякие его решения?) подлежат апелляции съезда. Это именно гипертрофия фразы, или настоящий бюрократический формализм в смысле сочинения лишних, заведомо бесполезных или волокитных, пунктов и параграфов. «... II. Местные комитеты. - 3) Представителями партии в ее местной работе являются комитеты партии...» (и ново и умно!) «...4) [Комитетами партии признается наличный в момент второго съезда состав представленных на съезде комитетов]. - 5) Новые, сверх обозначенных в § 4, комитеты партии назначаются Центральным Комитетом [который либо признает комитетом наличный состав данной местной организации, либо составляет местный комитет путем реформы последней]. - 6) Комитеты пополняют свой состав путем кооптации. - 7) ЦК имеет право дополнить состав местного комитета таким количеством (известных ему) товарищей, чтобы оно составляло не более 1/3 всего данного состава...» Образчик канцелярщины: почему не более 1/3? к чему это? какой смысл в этом ограничении, ничего не ограничивающем, ибо дополнение может быть повторено много раз? «...8) [В случае, если местный комитет распался или разбит» (т. е. не весь взят?) «преследованиями, ЦК восстановляет его»]... (уже не считаясь с § 7? А не находит ли тов. Мартов сходства между § 8 и теми российскими законами

* Замечу, что я не мог найти, к сожалению, первого варианта мартовского проекта, который состоял что-то из 48 параграфов, страдая еще более «гипертрофией» никчемного формализма.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 231

о благочинии, которые повелевают в будни работать, а в праздники отдыхать?) «...9) [Очередной съезд партии может поручить ЦК реформировать состав какого-либо местного комитета, если деятельность последнего признана несовместимой с интересами партии. В последнем случае комитет в данном составе признается распущенным и товарищи в месте его действий свободными от подчинения* ему.»]... Правило, содержащееся в сем §, столь же высокополезно, как и имеющаяся до сих пор в русских законах статья, которая гласит: всем и каждому воспрещается пьянство. «... 10) [Местные комитеты партии руководят всей местной пропагандистской, агитационной и организационной деятельностью партии и содействуют по мере сил ЦК и ЦО партии в выполнении лежащих на них общепартийных задач.»]... Уф! К чему это, ради всего святого?.. 11) [«Внутренние порядки местной организации, взаимные отношения между комитетом и подчиненными» (слышите, слышите, тов. Аксельрод?) «ему группами и пределы компетенции и автономии» (а разве пределы компетенции не одно и то же, что пределы автономии?) «этих групп устанавливаются самим комитетом и сообщаются к сведению ЦК и редакции ЦО»]... (Пробел: не сказано, где сохраняются эти сообщения)... «12) [Все подчиненные комитетам группы и отдельные члены партии имеют право требовать, чтобы их мнение или пожелание по любому вопросу было сообщено ЦК партии и ее Центральным Органам]. - 13) Местный комитет партии из своих доходов обязан отчислять в кассу ЦК долю, приходящуюся на него по раскладке, производимой ЦК. - III. Организации для целей агитации на иных (кроме русского) языках. - 14) [Для целей агитации на одном из нерусских языков и организации рабочих, среди которых такая агитация ведется, могут образовываться отдельные организации в тех пунктах, где представляется необходимость в специализировании такой агитации и выделении подобной организации.] - 15) Решение вопроса о том, насколько такая потребность существует, предоставляется ЦК партии, а в спорных случаях - съезду партии»... Первая часть параграфа излишня, если принять во внимание дальнейшие постановления устава, а вторая часть насчет спорных случаев просто смехотворна... «16) [Местные организации, обозначенные в § 14, в своих специальных делах автономны, но действуют под контролем местного комитета и подчинены ему, причем формы этого контроля и норма организационных отношений между данным комитетом и данной специальной организацией устанавливаются местным комитетом»... (ну и слава богу! вот и видно теперь, что не к чему было и городить весь этот огород пустых слов.)... «По отношению к общим делам партии такие организации действуют, как часть комитетской организации.] - 17) [Местные организации, обозначенные в § 14, могут образовывать автономный

* Обращаем внимание тов. Аксельрода на это словечко. Ведь это ужас что такое! Вот где корни-то «якобинства», доходящего даже... даже до изменения состава редакции...

232 В. И. ЛЕНИН

союз для успешного достижения своих специальных задач. Такой союз может иметь свои специальные литературные и административные органы; причем те и другие состоят под непосредственным контролем ЦК партии. Устав такого союза вырабатывается им самим, но утверждается ЦК партии.] - 18) [В состав обозначенного в § 17 автономного союза могут входить и местные комитеты партии, если они по местным условиям посвящают себя преимущественно агитации на данном языке. Примечание . Являясь частью автономного союза, такой комитет не перестает быть комитетом партии»]... (весь параграф чрезвычайно полезен и отменно умен, а примечание еще того больше)... «19) [Местные организации, входящие в состав автономного союза, в своих сношениях с его центральными органами находятся под контролем местных комитетов.] - 20) [Центральные литературные и административные органы автономных союзов состоят к ЦК партии в тех же отношениях, как и местные комитеты партии.] - IV. Центральный Комитет и литературные органы партии. - 21) [Представителями партии в целом являются ее ЦК и литературные органы - политический и научный.] - 22) На ЦК лежит общее руководство всей практической деятельностью партии; забота о правильном использовании и распределении всех ее сил; контроль над деятельностью всех частей партии; снабжение местных организаций литературой; постановка технического аппарата партии; созыв партийных съездов. - 23) На литературных органах партии лежит идейное руководство партийной жизнью; пропаганда партийной программы и научная и публицистическая разработка мировоззрения социал-демократии. - 24) Все местные комитеты партии и автономные союзы состоят в непосредственных сношениях как с ЦК партии, так и с редакцией партийных органов и периодически осведомляют их о ходе движения и организационной работы на местах. - 25) Редакция литературных органов партии назначается съездом партии и функционирует до следующего съезда. - 26) [Редакция автономна в своих внутренних делах] и может, в промежуток между двумя съездами, пополнять и изменять свой состав, о чем каждый раз сообщается ЦК. - 27) Все заявления, исходящие от ЦК или получившие его санкцию, печатаются, по требованию ЦК, в партийном органе. - 28) ЦК, по соглашению с редакцией партийных органов, образует специальные литературные группы для тех или иных видов литературной работы. - 29) ЦК назначается на съезде партии и функционирует до следующего съезда. ЦК пополняет свой состав путем кооптации в неограниченном количестве, о чем он каждый раз доводит до сведения редакции центральных органов партии. - V. Заграничная организация партии. - 30) Заграничная организация партии заведует пропагандой среди проживающих за границей русских и организацией социалистических элементов среди них. Во главе ее стоит выборная администрация. - 31) Автономные союзы, входящие в состав партии, могут иметь свои отделения за границей для содействия специальным задачам этих союзов. Эти отделения

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 233

входят, как автономные группы, в состав общей заграничной организации. - VI. Съезды партии. - 32) Высшей партийной инстанцией является ее съезд. - 33) [Съезд партии устанавливает ее программу, устав и руководящие принципы ее деятельности; контролирует работу всех партийных органов и разбирает конфликты между ними.] - 34) Представительство на съезде принадлежит: а) всем местным комитетам партии; б) центральным административным органам всех автономных союзов, входящих в состав партии; в) ЦК партии и редакции ее центральных органов; г) заграничной организации партии. - 35) Передача мандатов допускается, но с тем, чтобы один делегат не представлял более, чем три действительных мандата. Допускается раздел мандата между двумя представителями. Императивные мандаты не допускаются. - 36) ЦК предоставляется приглашать на съезд с совещательным голосом товарищей, присутствие коих может быть полезно. - 37) В вопросах об изменении программы или устава партии требуется большинство 2/3 наличных голосов; прочие вопросы решаются простым большинством. - 38) Съезд считается действительным, если на нем представлено более половины всех наличных в момент съезда комитетов партии. - 39) Съезд созывается - по мере возможности - раз в два года. [В случае независящих от воли ЦК помех к созыву съезда в этот срок, он за своей ответственностью откладывает его».]

Читатель, у которого хватило, в виде исключения, терпения дочитать до конца этот так называемый устав, наверное не потребует от нас особого рассмотрения нижеследующих выводов. Первый вывод: устав страдает трудно излечимой водянкой. Второй вывод: особого оттенка организационных взглядов в смысле отрицательного отношения к гипертрофии централизма открыть в сем уставе не представляется возможности. Третий вывод: тов. Мартов поступил в высокой степени благоразумно, когда скрыл от глаз света (и от обсуждения на съезде) свыше 38/39 своего устава. Несколько оригинально лишь то, что по поводу этого скрытия говорится об открытом забрале.