У-вэй: философия ничегонеделанья. Как достичь успеха, не стремясь к нему: древнекитайская концепция спонтанного мышления ву-вэй

У-вэй переводится с китайского как «неделание» или «действие без действия». Китайские философы считали его естественным образом жизни в противовес активному преследованию целей или форсированию событий.

Однако не стоит путать у-вэй с бездельем. Это не оправдание, чтобы сидеть и критиковать других. Согласно этому учению, человек не должен растрачивать энергию впустую, а действовать только тогда, когда наступает подходящее время.

2. Вселенная не настроена против нас

Чтобы жить в соответствии с принципами у-вэй, нужно сначала осознать свою связь со всем в природе. И хотя у нас должны быть чёткие ограничения, как у детей, которые бегают и играют за оградой парка, нужно оставаться открытыми и не бояться уязвимости. Тогда мы сможем созерцать природу и почувствовать течение мировой энергии, а затем научимся действовать в соответствии с ней.

Осознание того, что нам не нужно противостоять Вселенной, что она не настроена против нас, принесёт ощущение свободы.

3. Беспокойный разум нужно усмирить

Даже если мы не предпринимаем никаких действий, наш мозг часто продолжает суетиться. Согласно у-вэй, усмирить нужно не только тело, но и разум. Иначе мы не сможем понять, действуем ли мы в соответствии с мировой энергией или просто потакаем своему эго.

Лао-цзы говорил, что нужно наблюдать и научиться прислушиваться к собственному внутреннему голосу и к голосам нашего окружения.

4. Перемены неизбежны, и это надо принять

Всё в природе постоянно меняется. Эти перемены регулируются законами, которые мы не можем изменить, а зачастую даже осознать. Поэтому бороться с переменами бесполезно. Это всё равно что пытаться остановить смену времён года или заход солнца. в природе, вы сможете легче относиться и к переменам в самом себе.

Все мы неизбежно меняемся. Попробуйте не противостоять этому, а увидеть положительную сторону.

5. Бесцельное движение

В наше время отсутствие цели считается неприспособленностью к жизни. Однако современную жизнь едва ли можно назвать гармоничной.

Китайский философ Чжуан-цзы советовал образ жизни, который он называл бесцельным движением. Для объяснения он проводил аналогию с деятельностью художника или ремесленника. Талантливый резчик по дереву или умелый пловец не обдумывает и не взвешивает последовательность своих действий. Его навык настолько стал частью его самого, что он действует инстинктивно, спонтанно, не задумываясь о причинах. Именно такого состояния и стремились достичь философы с помощью у-вэй.

недеяние) – в китайской религиозно-философской традиции отрицание целенаправленной деятельности, идущей вразрез с естественным миропорядком. Следуя принципу недеяния, мудрый человек упорядочивает окружающую его действительность и гармонизирует мир. Категория “у-вэй” занимает важное место в философии даосизма.

Отличное определение

Неполное определение ↓

У-ВЭЙ

кит. - недеяние, действие через неделание) - принцип даосской философии, одно из центральных понятий "Дао-дэ-цзин". У.-в., наряду с цзыжань (естественностью) оформляет и конкретизирует способ движения дао и дэ. "Дао постоянно осуществляет недеяние, тем самым нет ничего, что бы оно не делало" (37 чжан "Дао-дэ-цзин"). Черпая источник внутренней силы в "безмолвии" и "небытии", У.-в., согласно Лао-цзы, первичнее любого деятельного импульса, любой наступательной активности. Доходить до недеяния следует путем непрерывного уменьшения своих желаний, а поскольку недеяние присутствует всюду, способности человека становятся безграничными. В раннем даосизме У.-в. противостоит ритуалам конфуцианцев и законам моистов. Являясь действием особого, внутреннего стиля, У.-в. призывает следовать естественным законам природы и не принуждать природу самого человека. Как внутреннее, Ув. противостоит внешнему, как естественное - искусственному, как истинное - ложному. У Чжуан-цзы недеяние приобретает черты незнания и неслужения. Быть социально ангажированным, служить на государственной службе - значит действовать вопреки внутренней природе, совершать насилие. Не знать - это то, что истина вне учености, а знание мешает жизни и противостоит ей. Конфуциански истолкованное У.-в. сделало акцент на недеянии, как на жертвенном служении во благо общества. Внутренняя интуиция "я", выдвинутая Чжуан-цзы в качестве критерия истины, заменилась общественным законом, требующим забвения личного действия. Однако У.-в. остался сугубо даосским познавательным принципом и практическим критерием любого вида деятельности. В качестве такового У.-в. повлиял на создание и развитие дыхательной гимнастики и внутреннего боевого даосского стиля Тай-цзи-цюань. Превратившись со времени Лао-цзы в психологическую установку, в культурный настрой, У.-в. характеризует собой не только образ китайского мышления, но также распространяется на весь менталитет культур восточного типа. Как понятие, с проникновением буддизма в Китай, У.-в. полностью растворяется в теории школы чань. Характерно, что чаньские ритуалы, восприняв даосский принцип недеяния и трансформировав его на теоретической базе буддизма, отличались жестким аскетизмом, повышенной строгостью в выполнении и четкой регламентацией.

Недеяние означает ненужность и невозможность что-либо сделать с идеей "я". Следует предоставить "я" самому себе, чтобы внешние и внутренние привязанности стали восприниматься как помехи личностного роста. Понимание личности как "не-я" предполагает видение нирваны в качестве абсолютного покоя, лишенного каких-либо проявлений жизни, при этом "не-я" личности вынуждено удерживать образ собственной индивидуальности и способствовать спасению других индивидуальностей. Противоречие между принятым логическим постулатом о несуществовании "я" и реальным существованием индивидуального субъекта находит свое разрешение в воле как смысловом ядре недеяния. Волевая концентрация "не-я" лишена индивидуализма, "собственной важности", всех тех гносеологических и психологических характеристик, которые Э. Фромм обозначил как "иметь". Метатеоретический уровень установки У.-в. позволяет применить ее в качестве объяснительного принципа к восточному (Китай, Япония) искусству, различным формам верований, психологическим феноменам. Объяснение энергии всякого действия, всякого творчества, понятых как недеяние, роднит принцип У.-в. с феноменом христианской веры. Внутри веры действие происходит свободным и самостоятельным образом, одновременно полностью оставаясь зависимым от божественного провидения.

Отличное определение

Неполное определение ↓

В трактате «Чжуан-цзы» много внимания уделено принципам поведения человека. В частности, в нем так же, как и в «Дао дэ цзин», много говорится о даосском принципе недеяния – Ву Вэй.

Как уже говорилось выше, главная задача человека добиться слияния своей души с мировым порядком Дао (даосский принцип «естественности» - цзы жань). Пути Дао, учил Лао-Цзы, присуща сила де . Именно через де и проявляется в каждом индивиде Дао. Но эту силу нельзя истолковывать как усилие, а наоборот, как стремление избегать всякого усилия. Де означает «недеяние» (ву вэй), отрицание целенаправленной деятельности, идущие в разрез с естественным порядком. «Недеяние» – это не бездействие, это – несовершение того, что неестественно для социального статуса человека. Недеяние для воина – сражаться, для крестьянина – пахать, для правителя – править. Это – несовершение неестественных для социальной роли действий (пахоты – для воина, сражений оружием – для крестьянина). Считалось, что почти все (за исключением бессмертия), необходимое для счастья, человек может получить только и именно путем недеяния. 28

Стоит заметить, что у даосов этот принцип получил два различных толкования: одно близкое к легистскому – недеяние в смысле стремления к высокому качеству управления, облегчения управления, другое – абсолютное недеяние, отсутствие желания участвовать в жизненных столкновениях.

Существует спорная точка зрения о том, что даосы заимствовали понятие Ву Вэй у легистов. Но скорее всего, понятие ву вэй было введено в обиход еще в чжоуском Китае и развивалось параллельно и легистами и даосами. При этом ранние даосы были более склонны к толкованию ву вэй в смысле абсолютного отчуждения, что вполне соответствовало эпохе ранних отшельников, «практиков» протодаосизма с их крайними формами отчуждения. Возможно и то, что позже толкование принципа ву вэй даосами приобрело и иные оттенки, близкие к легистским. Конечно, и в даосских трактатах есть фразы об образцовом правлении и тому подобное, но, тем не менее, социальный практически-политический смысл понятия ву вэй в даосской философии и позднее в религиозном даосизме не имел ничего общего с легистскими требованиями централизованного бюрократического правления. Наоборот, даосский принцип недеяния вел к отказу от централизованно-бюрократических государств в пользу замкнутых общин с натуральным хозяйством.

Именно это отрицание власти, призыв к практическому уходу от ненавистных, сковывающих свободного человека социальных пут оказал впоследствии огромное влияние на идеологические принципы даосских сект, не раз на протяжении долгой китайской истории руководивших крестьянскими восстаниями. 29

§ 3. Учение о бессмертии

Одним из главных догматов раннего и более позднего религиозного даосизма – было учение о бессмертии.

Конечная цель даосского религиозного направления – это превращение человека в бессмертного сяня . Это направление делится на «внешнюю алхимию» (вай дань, «внешняя киноварь») и «внутреннюю алхимию» (нэй дань, «внутренняя киноварь»).

Предпосылки возникновения в Китае «внешней» и «внутренней» алхимии появились уже в VII-VI вв. до н.э.: сообщения в позднечжоуских источниках о практиковании древними отшельниками дыхательных упражнений и макробиотики. В IV-III вв. до н.э. существовала вера в возможность изготовления «снадобья бессмертия» и предпринимались соответствующие попытки. Ко II-I вв. до н.э. относятся первые опыты по трансмутации металлов.

Первое сугубо светское сочинение по теории алхимии – трактат Вэй Бояна «Цань тун ци» («О единении триады») – появилось во II в. н. э. Но подлинно релевантным для даосско-религиозного направления памятником стал трактат «Баопу-цзы» («Мудрец, объемлющий пустоту»), принадлежащий знаменитому даосскому теоретику и алхимику-практику Гэ Хуну, жившему в III-IV вв. н.э. На III-V века приходится также расцвет и пик популярности даосской алхимии в китайском обществе. 30

Именно с пропаганды учения о бессмертии фактически берет свое начало даосизм как религия. Горячая проповедь идей долголетия и бессмертия не только снискала даосским магам и проповедникам большую популярность в народе и позволила им заложить фундамент новой религии, но и предоставила даосам возможность завоевать положение в обществе и добиться благосклонности императоров, не безразличных к идее о вечной жизни.

Первым обрести бессмертие захотел объединитель и первый император Китая – Цинь Ши Хуан Ди. Даосский маг Сюй Ши рассказал императору о трех священных островах, населенных небожителями, и что именно там можно найти чудесный эликсир, нектар богов, дарующий бессмертие. Император отправил на поиски островов экспедицию во главе с Сюй Ши. Из этого путешествия вернулись не многие, и естественно ни с чем. Император отправлял в горы и другие места на поиски эликсира и трав бессмертия еще ряд магов. Но безрезультатно. Однако император не бросал идею обрести бессмертие. Он сурово наказывал, даже казнил неудачников, хотя Сюй Ши смог избежать немилости императора, но снова и снова заставлял других продолжать начатое дело. Магам предоставляли много денег, они ставили различные опыты, император прислушивался к их советам (в частности, никто не должен знать, где ночует император), но все было безрезультатно. Лишь только смерть Цинь Ши Хуан Ди на некоторое время оборвала официальную заботу о поисках бессмертия. Хотя люди, власть имущие, не хотели расставаться с идеей, обрести вечную жизнь.

Вторым, обратившим свой взор на магов, обещавших бессмертие, был ханьский император У-Ди. Его интерес подогревался искусными легендами о бессмертных, повествовавшими об успехах даосских чародеев, изготовлявших волшебный эликсир и возносившихся на небо. У-Ди не жалел денег, строил даосские храмы, покровительствовал ученым магам, внимал их теориям и настойчиво добивался главного – возможности действительно обрести бессмертие. Он также испробовал много способов добыть чудесный эликсир, но безуспешно. Он приказывал казнить неудачников и шарлатанов, но от идеи бессмертия не отказывался.

Но в итоге длинная серия неудач со временем несколько охладила интерес китайских императоров к идее достижения бессмертия. Даосам перестали слепо доверять.

Эпоха Хань была временем бурного развития даосского учения. Появилось множество трактатов и пособий, рассказов и рецептов, методик и вычислений, авторы которых ставили своей целью разработать основные принципы достижения бессмертия, дать теорию и практические методы превращения человека в бессмертного. 31

Тело человека являет собой микрокосм, который, в принципе, следует уподобить макрокосму, т. е. Вселенной. Подобно тому, как Вселенная функционирует в ходе взаимодействия Неба и Земли, сил инь и ян, имеет звезды, планеты и т. п., организм человека – это тоже скопление духов и божественных сил, результат взаимодействия мужского и женского начал. Человек, стремящийся к достижению бессмертия должен, прежде всего, постараться создать для всех этих духов-монад (их 36 тыс.) такие условия, чтобы они не пожелали покинуть тело. Еще лучше, специальными средствами усилить их позиции, дабы они стали преобладающим элементом тела, вследствие чего тело дематериализуется и человек становится бессмертным.

Поиски бессмертия требовали от человека немалых жертв, заставляли его мобилизовать всю свою волю и выдержку, все способности и терпение. Достичь великой цели было немногим под силу. Посвятить этому нужно было всю свою жизнь, отказавшись от нормальной жизни с ее горестями и радостями с юных лет, отрешиться от всех стремлений и страстей, ограничив себя во всем.

Разумеется, нельзя было добиться осуществления всех ограничений сразу. Прежде всего, даосы предлагали ограничение в еде – путь, до предела изученный индийскими аскетами-отшельниками. Кандидат в бессмертные должен был отказаться вначале от мяса и вина, потом вообще от любой грубой и пряной пищи (духи не выносят запаха крови и вообще никаких резких запахов), затем от овощей и зерна, которые все же укрепляют материальное начало в организме. Постепенно удлиняя перерывы между приемами пищи, следовало научиться обходиться совсем немногим – легкими фруктовыми суфле, пилюлями и микстурами из орехов, корицы, ревеня и т. п. Специальные снадобья готовились по строгим рецептам, ибо их состав определялся и магической силой ингредиентов. Следовало также научиться утолять голод с помощью собственной слюны. Другим важным элементом достижения бессмертия были физические и дыхательные упражнения. В комплекс этих упражнений входило умение владеть своим дыханием, задерживать его, превращать его в едва заметное – «утробное». Влияние физической и дыхательной гимнастики йогов и вообще системы йоги здесь проявляется достаточно отчетливо. Однако даосизм был все-таки китайским учением, даже если на него и было оказано определенное воздействие извне. И это нагляднее всего проявляется в том, сколь большое значение даосская теория достижения бессмертия придавала моральным факторам. Причем морали именно в китайском смысле – в плане добродетельных поступков, демонстрации высоких моральных качеств. Так, в трактате Гэ Хуна, например, говорилось о том, что даже тот, кто хочет стать бессмертным низшего (земного) типа, должен за свою жизнь совершить не менее 300 добродетельных поступков. Если же он хочет стать бессмертным высшего ранга, то должен был совершить не менее 1200 добрых деяний, при этом даже один безнравственный поступок сводил все на нет. В число добродетельных поступков входили высоконравственное поведение, помощь сиротам, благотворительность, бескорыстие и т.п. Недобродетельные же проступки, накапливаясь, реализовывались в виде болезней.

Трансформация человека в бессмертного считалась очень непростой, доступной лишь для немногих. Сам акт перевоплощения почитался настолько священным и таинственным, что никто его не мог зафиксировать. Просто был человек – и нет его. Он не умер, но исчез, покинул свою телесную оболочку, дематериализовался, вознесся на небо, стал бессмертным. Наученные судьбой своих предшественников, казненных императорами Цинь Ши Хуан Ди и У-Ди, даосы усердно разъясняли, что видимая смерть – это еще не доказательство неудачи: вполне вероятно, что умерший вознесся на небо и достиг бессмертия. В качестве аргумента даосы умело пользовались легендами, в обилии созданными ими же. Вот, например, легенда о Вэй Бояне, авторе одного из ханьских трактатов о поисках бессмертия. Рассказывают, будто он изготовил волшебные пилюли и отправился с учениками и собакой в горы, дабы там попытаться обрести бессмертие. Сначала дали пилюлю собаке – она издохла; это не смутило Вэя – он принял пилюлю и упал бездыханным. Веря в то, что это лишь видимая смерть, за ним последовал один из учеников – с тем же результатом. Остальные вернулись домой, чтобы потом прийти за телами и похоронить их. Когда они ушли, принявшие пилюли воскресли и превратились в бессмертных, а не поверившим своим спутникам оставили соответствующую записку. Самое интересное в легенде – ее назидательность: именно после смерти и наступает бессмертие, поэтому видимую смерть можно считать мнимой. 32

В частности, именно таким был интерес к идее бессмертия со стороны власть имущих, прежде всего императоров. Им, естественно, было недосуг заниматься созерцанием или гимнастикой, они вовсе не намерены были ограничивать себя в еде и в других удовольствиях и развлечениях. Но именно они больше всего хотели обрести бессмертие, поэтому их интересовали именно пилюли, талисманы и волшебные эликсиры, которых создано было великое множество. Это были либо простые рецепты, предназначенные для лечения болезни, для укрепления здоровья и тела и т.п., либо более сложные, претендовавшие на определенную мистическую силу и сверхъестественное воздействие на организм. При изготовлении таких снадобий первостепенную роль играли чисто мистические соображения, основанные на взаимовлияниях сил инь и ян, пяти первоэлементов и т.п. 33

Рецептура изготовления «снадобий бессмертия» в виде собственно эликсиров, пилюль или порошков включала использование преимущественно минеральных и растительных ингредиентов. Большую роль здесь играло золото, воспринимаемое как совершенный металл, неподвластный тлению и способный оказывать соответствующее воздействие на тело.

Даосская алхимия пилюль и эликсиров – вай дань – имелось в виду получение желаемого результата вследствие воздействия извне, т.е. влияния определенных препаратов и снадобий, к концу I тыс. н.э. пришла в упадок. На смену ей пришла теория нэй дань, суть которой заключалась в том, что основной алхимический процесс должен протекать внутри организма (под воздействием частиц ци взаимодействуют силы инь и ян, и так в теле человека возникает «зародыш» бессмертия, который как раз и может привести к достижению великой цели).

Китайская алхимическая практика даосов сыграла определенную роль в развитии научных знаний, однако, она не привела к становлению подлинно научного отношения к явлениям природы и не способствовала возникновению физических и химических наук.

Но если китайская алхимия пришла в упадок уже в середине века, то некоторые псевдонауки, которые своим расцветом обязаны именно даосизму и поискам бессмертия, сохраняли свое влияние дольше, вплоть до наших дней. К их числу относятся астрология, геомантика, даосская (народная) медицина. Как и алхимия, все они тесно связаны и переплетаются с магией и мистикой, с гаданиями, заклинаниями, заговорами и предсказаниями. Но в отличие от алхимии кроме поисков бессмертия они нашли себе иное применение в жизни китайского народа и тем самым завоевали свое право на долгое существование. 34

無為 недеяние, отсутствие [целенаправленной] деятельности. Термин кит. философии, в особенности даосизма . Состоит из иероглифа у (отсутствие/небытие; см. Ю - у), выполняющего роль оптативного отрицания, и вэй (деяние, свершение, осуществление), означающего целенаправленный процесс деятельности по достижению конкретного состояния. Согласно прямой дефиниции «Мо-цзы» (гл. 40, опр. 75), «вэй — это стремление к желаемому (юй ) на основе исчерпывающего знания (чжи чжи)». Даосы, провозгласив отказ от своевольного целеполагания и высмеяв веру в исчерпывающее знание, выразили в отриц. понятии у вэй принцип невмешательства в естеств. порядок вещей и ход событий ни с этич. (конфуцианство , моизм; см. Мо-цзя), ни с прагматич. (моизм, легизм) позиций. У вэй предполагает, однако, специфич. (органич. и спонтанную) активность в виде «осуществления недеяния» (вэй у вэй), «занятия делом недеяния» (чу у вэй чжи ши), чему присуща универсальная результативность, ибо такова сущность «постоянно бездействующего (у вэй), но все осуществляющего дао» и таково воплощение дэ («Дао дэ цзин», § 2, 3, 10, 37, 51, 63; уточняющие определения даны также в гл. 36 «Гуань-цзы» и гл. 20 «Хань Фэй-цзы»). В «Чжуан-цзы» (гл. 7; см. Чжуан-цзы) у вэй, воплощающееся в самопроизвольном «превращении вещей» (у хуа), приобрело мистич. окрашенность как способность подобного пустоте или зеркалу «совершенного человека» выходить за пределы естества и «побеждать вещи» (шэн у), что стало теоретич. основой для т.н. религ. даосизма и производной от него «алхимии». В противоположность этой тенденции в синтезировавшем даосизм с др. филос. учениями трактате «Хуайнань-цзы» у вэй рационализировано как «следование вещам» (инь у) и «совершение дел в соответствии с принципами» (сюань ли эр цзюй ши; см. Ли ). Данную позицию укрепил Ван Чун , отождествивший у вэй с «небесной (природной)» (тянь ) «естественностью» (цзы жань), благодаря которой «вещи самоосуществляются» (у цзы вэй) («Лунь хэн», гл. 54). Конфуцианство также признавало принцип «недеяния», но распространяло его лишь на личность императора, к-рый должен быть восприимчиво-пассивным проводником общекосмич. импульсов в социальную сферу («Лунь юй», XV, 4). Согласно конфуцианству, из круга деятельности «благородного мужа» (цзюнь цзы) исключались «малые пути (дао)» (там же, XIX, 4) и она существенно ограничивалась в экстремальных ситуациях — траура или отсутствия дао в государстве (там же, XVII, 21, VIII, 13).

Благодаря даос. распространению принципа у вэй на природу в целом впервые проникшее в Китай христианство в несторианской версии было оценено как «проповедующее недеяние» (указ императора Тай-цзуна 638 г. на Сианьской стеле).

Литература:
Древнекитайская философия. Т. 1. М., 1972; т. 2, 1973, указа-тель; Древнекитайская философия. Эпоха Хань. М., 1990, указатель; Уотс А. Дао - Путь воды. К., 1996, с. 113 - 144; Фэн Ю-лань. Краткая история китайской философии. СПб., 1998, указа-тель; Loy D. Wei-wu-wei: Nondual Action // PEW. 1985, vol. 35, № 1.

Ст. опубл.: Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. / Гл. ред. М.Л.Титаренко; Ин-т Дальнего Востока. - М.: Вост. лит., 2006. Т. 1. Философия / ред. М.Л.Титаренко, А.И.Кобзев, А.Е.Лукьянов. - 2006. - 727 с. С. 450-451.